— Не учи меня. Сейчас как тресну по голове мечом! — сердито сказал Гостомысл.
— Княжич, я не смею учить тебя, — смело проговорил Ратиша.
— Тогда отстань! — нетерпеливо дернул полу плаща Гостомысл.
— Я обещался тебя хранить, — сказал, оправдываясь, Ратиша.
— Ну и храни. Или ты испугался схватки? — сказал Гостомысл.
— Не испугался. Но тут что-то нечисто, — сказал Ратиша.
— Некогда мне с тобой препираться! Там уже бой заканчивается, — сказал, горячась, Гостомысл.
— Княжич, данов слишком мало. На нашу ладью напало два десятка стругов, а тут людей и на десяток не наберется.
— Ну и что? — сказал Гостомысл, продолжая попытки вырвать из рук слуги полу плаща.
— Как бы не попасть в засаду, — сказал Ратиша, еще крепче цепляясь за плащ.
Гостомысл с сожалением посмотрел на блестящий клинок в своей руке. Клинок был сделан искусными словенскими мастерами. Такой клинок рубил сталь, и стоил он стада коров. Но он не был испробован в сражениях.
Пока они спорили, битва почти закончилась: даны были либо убиты, либо убежали, на поле боя оставался только небольшой отряд датского князя. Но словене окружили его и уже слышались радостные крики словенских воинов, предвкушавших победу.
— Ратиша, отпусти, дурак, опоздаем! — отчаянно крикнул Гостомысл.
— Не отпущу! — уперся Ратиша.
Гостомысл поднял меч и пригрозил:
— Сейчас тресну.
Ратиша повис на его руке.
— Стой, княжич! Все равно не пущу!
— Подлый раб, — крикнул разозленный Гостомысл и ударил Ратишу по голове плоской частью клинка.
Ударом он сбил с Ратиши шлем. Шлем упал на землю, и Гостомысл ударил Ратишу по голове кулаком.
От удара у Ратиши потемнело в глазах, и он пополз на землю, но руку княжича все-таки не отпускал.
— Смерд проклятый, я же убью тебя! — со слезами в голосе крикнул Гостомысл и начал отдирать руки Ратиши от себя.
— Княжич, гляди на лес! — из последних сил крикнул Ратиша.
Гостомысл невольно бросил взгляд на лес и увидел, как среди деревьев замаячили фигуры неизвестных воинов
Еще через секунду на поляну выскочила большая толпа разъяренных воинов. Размахивая топорами, мечами и копьями, они с яростными криками устремились на увлеченных боем словен.
Дело оборачивалось худо, занятые боем с остатками данов, словене не замечали новую угрозу.
— Кто это!? — воскликнул остолбеневший на мгновение Гостомысл.
— Это даны! — крикнул пришедший в себя Ратиша.
— Откуда?!
— Они прятались в лесу, — сказал Ратиша.
— Надо предупредить отца! — крикнул Гостомысл.
— Поздно, — сказал Ратиша.
— Отец! Отец! — закричал изо всех сил Гостомысл.
В шуме боя, разумеется, никто его не слышал. Поэтому, когда словене заметили нападавших, оказалось поздно что-либо предпринимать: новый отряд данов врезался им в спины.
Таким образом, словене оказались между двумя стенами данов.
Первыми дрогнули ополченцы. В ужасе они прыснули в лес.
Ратиша потянул Гостомысл в сторону кораблей.
— Идем, княжич, скорее к стругам! — кричал он. — Или ты погибнешь!
Гостомысл же, поняв, что отцу ничем помочь не сможет, в расстройстве чувств упал на землю и заплакал навзрыд.
Между тем несколько данов заметили юношу в дорогой одежде и, догадавшись, что это необычный воин, устремились к нему, желая захватить его в плен.
— Даны идут к нам! Надо скорее бежать! — кричал Ратиша в ухо Гостомысла и пытался поднять его с земли.
К его облегчению, Гостомысл пришел в себя и поднялся.
— Куда бежать? — спросил Гостомысл.
— Тебя хотят захватить в плен, — показал рукой Ратиша на приближающихся данов и потянул Гостомысла в лес. Однако, заметив отряд данов, намеревающийся взять его в плен, Гостомысл сам со всех ног бросился в лес.
Глава 13
Князя Буревого спасло то, что в азарте даны погнались за ополченцами. Пока они гонялись за ополченцами, опытные дружинники, построившись плотным строем вокруг князя и стали отступать к ладьям.
Учитывая, что Гостомысл и Ратиша в сражении участия не принимали, они прибежали к кораблям раньше всех.
Ерш, увидев бегущих Гостомысла и Ратишу, сразу догадался, что битва не удалась, и приказал гребцам оттолкнуть ладью от берега.
Правда, когда ладья отчалила от берега и закачалась на глубокой воде, Ерш приказал остановиться и ждать в готовности, — князя он не мог оставить.
А на случай нападения данов на корабль он велел нескольким гребцам взять луки и приготовиться к стрельбе.