Молодой спасатель, который вытаскивал их, тоже шел рядом.
– У вас отличная реакция, мэм. Мальчик наверняка не удержался бы, если бы не вы. – Он с улыбкой посмотрел на Кристиана. – А вы, мистер Ричардсон, если когда-нибудь надумаете поменять профессию, приходите в службу спасения. Вас возьмут прямо с ходу.
Кристиан тоже улыбнулся.
– Спасибо, я непременно подумаю над вашим предложением.
– У вас хватка бульдога, – восхищенно продолжал спасатель.
Кристиан рассмеялся.
– Боюсь, в данный момент мне не под силу удержать даже вилку.
Носилки поднесли к открытой задней двери «скорой». В этот момент к ним подбежала заплаканная мать мальчика и стала бурно благодарить Вивьен и Кристиана. Вивьен поспешно отвернулась, увидев репортера, нацелившего на нее объектив камеры.
Когда Вивьен и Кристиан благополучно укрылись в машине «скорой помощи», на ее лице отразилось огромное облегчение, не ускользнувшее от его внимания. Чего она опять боится? – недоумевал Кристиан. Он поморщился, когда врач, в это время осматривавший его руку, дотронулся до больного места.
– Извините, сэр. Думаю, у вас сильное растяжение связок. Это довольно болезненно, но не опасно. Сейчас я наложу вам тугую повязку. Постарайтесь первое время щадить руку.
– Спасибо, я так и сделаю, – пообещал Кристиан, улыбнувшись врачу. Потом вновь переключил внимание на Вивьен. Он никак не мог разгадать тайну этой женщины. Она бесстрашно бросилась спасать мальчика, не думая о себе, и он мог бы поклясться, что, даже когда она висела над обледеневшим заливом, в ее глазах не было страха. Но, как только все закончилось и люди засуетились вокруг нее, на ее лице появились следы если не испуга, то какой-то настороженной сдержанности. Когда врач «скорой» спросил у нее имя, адрес и род занятий, она отвечала с заметной неохотой. Что это? – гадал он. Последствия шока? Или она на самом деле кого-то боится, от кого-то скрывается? Кристиан знал, что его это не касается, не должно волновать, но он понимал, что уже не успокоится, пока не узнает тайну этой женщины, зачем-то прячущей свою красоту под бесформенной одеждой.
– Как вы себя чувствуете, мэм? – поинтересовался у нее врач.
– Вполне сносно, спасибо. А как мальчик? С ним все в порядке?
– Цел и невредим благодаря вам. Только перепугался сильно. Ревет как пожарная сирена. Они с его мамой едут в первой машине.
Вивьен закрыла глаза, стараясь не морщиться от боли, когда ее до сих пор не разогнувшиеся пальцы стали подергиваться. К нервным окончаниям стала возвращаться чувствительность, и она стиснула зубы, чтобы не плакать.
Внезапно счастливая мысль пришла ей в голову, затмив шок и боль: она спасла жизнь ребенку. Все остались живы – и малыш, и она, и Кристиан, ни с кем ничего страшного не случилось, а боль в пальцах – пустяковая цена за это. Внезапно до нее дошло и еще кое-что: напрасно она так дергается и боится, что ее кто-нибудь узнает. Здесь, в Бостоне, ее никто не знает, никому до нее нет дела. Именно поэтому она и выбрала этот город, что ее с ним ничто не связывает.
– Вы как? В порядке? – тихо спросил ее Кристиан.
Она открыла глаза и взглянула на него.
– Нормально. Я же говорила, что не нужно было везти меня в больницу.
– Вам, может, и не нужно, но врачи несут за вас ответственность и должны убедиться и документально зафиксировать, что с вами все в порядке.
– Да, я понимаю. – Она виновато взглянула на него. – Я даже не поблагодарила вас. Вы спасли нас. Если бы не вы, мы с мальчиком не продержались бы так долго, я уверена. – Она даже поежилась от этой страшной мысли.
– А я уверен, что вы непременно справились бы. Вы очень сильная и мужественная девушка, Вивьен, – проговорил он с теплыми нотками в голосе, затем, заметив ее смущение, поспешил сменить тему: – А парнишка! Ну и непоседа! За таким нужен глаз да глаз. Настоящий сорванец!
Они оба рассмеялись, и Вивьен ощутила, как между ними словно протянулась какая-то незримая нить, которую она уже больше не сможет игнорировать, как бы ни старалась.
– О, мне хорошо знакомы такие дети, которые и минуты не могут усидеть на месте. С ними нужно постоянно быть начеку, иначе непременно устроят какую-нибудь шалость, а то и в беду попадут, как наш сегодняшний мальчуган.
– А вам доводилось работать с детьми? – ухватился за ее слова Кристиан. Может, ему удастся разговорить ее и узнать о ней побольше?
Вивьен поняла свою оплошность и покраснела от досады, словно выдала какую-то важную государственную тайну.
– Ну, в общем-то да, – пробормотала она и отвернулась. Литтл-Крик, штат Кентукки, дети – это были ее самые светлые воспоминания и самое счастливое время в жизни. Вивьен вспомнила, как была по-настоящему счастлива тогда, присматривая за фермерскими детьми. Тогда она не знала забот и вместе с детьми играла и смеялась. И наивно думала, что так будет всегда. Настанут ли еще когда-нибудь в ее жизни такие радостные, беззаботные времена? Едва ли. Вивьен прекрасно понимала, что прошлого не вернешь и назад пути нет.
– Не хотите рассказать мне об этом? – мягко спросил Кристиан.
– Э... не думаю.
– Почему?
– Ну, просто я не слишком люблю говорить о себе, мистер Ричардсон.
– Кристиан. Называйте меня так, прошу вас. Мне так гораздо проще.
– Ну, если хотите...
– А я могу называть вас по имени? Вивьен?
– Мне кажется, вы это делаете и без моего разрешения, – заметила она, впрочем без упрека.
Кристиан виновато улыбнулся.
– Каюсь-каюсь. Но мне показалось глупым обращаться друг к другу официально теперь, когда нас связывает нечто такое важное, как спасение маленькой жизни. Вы не согласны?
– Да-да, конечно. Вполне согласна.
– Ну вот и чудесно. Что ж, если вы не хотите рассказывать мне о своей жизни, значит, я буду рассказывать вам о своей. Идет?
Вивьен искренне улыбнулась, чувствуя, как настороженность и скованность постепенно покидают ее. Когда карета «скорой помощи» качнулась на повороте, он своей твердой рукой поддержал ее руку. Тепло его ладони проникло через одежду, согревая и успокаивая. Он словно говорил: все в порядке, ничего не бойся, все уже позади, все живы и здоровы и теперь все будет хорошо.
Однако при воспоминании о том, как они втроем висели над ледяной пропастью, ее снова охватил озноб. Заметив это, врач поспешил сказать:
– Ваш матрас с подогревом, мэм. Скоро согреетесь.
Глядя на нее, Кристиан думал, что она выглядит маленькой и беззащитной. А еще очень бледной и напряженной. У него возникло безумное желание взять ее на руки и прижать к себе, согревая своим телом. Помимо воли рука потянулась к ее лицу, погладила ее по щеке.
– Спасибо, – непонятно кому ответила Вивьен: то ли врачу за матрас, то ли Кристиану за прикосновение. Ощутив его пальцы на своей ладони, она почувствовала, что ей внезапно стало жарко, хотя только что бил озноб. Почему этот человек так действует на нее? Что в нем такого особенного?
Он нарушил размеренное, рутинное течение ее новой повседневной жизни, внес сумятицу в ее мысли, пробудил чувства, которые она предпочитала не ворошить, потому что так было спокойнее и надежнее. Его внимание и доброта пробили защитные барьеры, которые она возвела вокруг себя, и всерьез грозили сломать то хрупкое душевное равновесие, которого ей с таким трудом удалось достичь. Вивьен с ужасом осознала, что ей хочется плакать. Она ни разу не плакала за эти полтора года, держалась, а вот теперь чувствовала, что готова разреветься.