Алекс показалось, что им принес по бокалу вина тот же мужчина, что провел их в дом, но это был просто человек, одетый в такую же черную рубашку поло.
– Прекрасный вид, – сказала Алекс, и так оно и было.
Оттуда, где стояли они с Саймоном, песка было не видно. Только вода, гладкая и серебристая, которая, казалось, простиралась от края террасы до ярко-розовой линии горизонта. Каково было бы жить здесь, наслаждаться этой необузданной красотой каждый день? Можно ли привыкнуть к этой потрясающей водной бескрайности? Зависть подействовала на Алекс подобно выбросу адреналина – быстрый, бодрящий прилив к голове. Иногда лучше не знать о существовании некоторых вещей.
– Пойдем посмотрим на закат, – сказала Хелен, сжимая руку Саймона. На Алекс приглашение не распространялось, но она все равно последовала за ними.
Они встали на краю террасы, на вершине деревянной лестницы, ведущей к воде. В последних лучах заходящего солнца песок окрасился фиолетовым. Дальше по пляжу собака молча бегала туда-сюда в полосе прибоя.
Хелен оглядела свой участок пляжа. Заметив что-то, она напряглась и досадливо выдохнула.
– Что ж, – сказала она, – посмотрите на это. Надеюсь, они хорошо проводят время.
Алекс проследила за взглядом Хелен и увидела два шезлонга, установленных под большим зонтом. Она разглядела сидящую и болтающую парочку. Они были в джинсах, мужчина в клетчатой рубашке – явно не гости и не знакомые Хелен.
– Надо бы принести им по стакану лимонада, – сказала Хелен. Ее смех испугал Алекс. – Люди, наверное, так рады, что им повезло наткнуться на эти свободные шезлонги. Только для них!
Хелен обернулась в поисках подмоги. Когда подошел человек в черной рубашке поло, она негромко отдала распоряжения, махнув рукой в сторону шезлонгов.
Они втроем смотрели, как человек в черном идет по песку. Когда он наклонился, обращаясь к сидящим, те, нисколько не смутившись, рассмеялись. Парочка неторопливо поднялась на ноги, подчеркивая, что они уходят. Мужчина в черном ждал и, убедившись, что нарушители удаляются по пляжу, начал разбирать зонт и деловито складывать шезлонги.
Солнце уже село, и обслуга засуетилась, спеша опередить подступающую темноту. Включили уличные светильники и зажгли свечи с цитронеллой. Имя Алекс было небрежно написано на карточке, явно добавленное в последнюю минуту. Саймон сидел за другим столом. Он комически утрированным жестом помахал Алекс. Она послала ему воздушный поцелуй. Слева от Алекс сидел австриец. Лоб у него был гладкий, как яйцо. Его семья владела универмагом со множеством отделений по всей Австрии, универмагу уже сто лет. Австриец приезжал сюда каждый август.
– Это место ни с чем не сравнится, – сказал он. – Все наши друзья тоже приезжают.
– Здесь красиво, – тупо отозвалась Алекс.
– Да. – Мужчина вздохнул. – Так красиво.
Все говорили, что здесь красиво. Сколько раз можно повторять эти слова? Это был вежливый консенсус, к которому можно прибегать снова и снова, лейтмотив каждого разговора – лозунг, который объединял всех в общей удаче. Да и кто бы мог не согласиться? Место действительно настолько красиво, что людям не нужно было ничего делать. И, судя по разговорам за столом, никто ничего и не делал. Казалось, никто не занимался чем-то помимо отработки бэкхенда, еды на свежем воздухе, прогулок до наступления дневной жары.
Единственной надежной темой для разговора, помимо погоды и колебаний температуры океана, было обсуждение того, в какое именно время люди планируют покинуть это прекрасное место, как именно они собираются избежать пробок. С тех пор как они приехали, Алекс слышала, как люди рассуждают о своем отъезде, подробно излагая точную логистику своего отбытия.
Когда подали первое блюдо, австриец рассказывал собравшимся о каком-то ужасном преступлении в Мюнхене, произошедшем в начале лета. Женщина убила пятерых младенцев.
– Своих? – спросила Хелен. Она порхала от стола к столу, вклиниваясь в разговоры. Похоже, она воображала себя хозяйкой великосветского салона.
– Кажется, да. А другая дочь, видите ли, нашла младенцев в морозильнике.
– Пятерых?
Австриец кивнул.
– Морозильник, должно быть, был очень большим, – сказала Хелен. – Какой марки?
Австриец не знал.
– Немыслимо, не правда ли? – Хелен заговорила громче. – Мы не видели ничего подобного в природе. Мать, убивающая собственных детей. На прошлой неделе женщина в Лос-Анджелесе бросила своего грудного ребенка, а сама пошла стрелять в людей. Это что-то невероятное. Наука в замешательстве, – сказала она.