Виссарион остановился и взглянул на Збигнева. Понимая, что кардинал хочет услышать его ответ, епископ тонкими сухими пальцами постучал по крышке круглого стола и заговорил:
– Из всех стран Польша потеряла больше всех. Наш король Владислав, когда другие нежились в мягких постелях, героически вступил в бой с клятым врагом. И он остался на поле брани. Да, мы в Польше видим растущую и грозную опасность. Но скажу честно, нам мешает наша междоусобица. Казалось бы, литовский король сидит у нас на троне, радуйтесь! Однако литовцы не желают жить под польской короной. У них главная, тщательно оберегаемая мечта: быть свободными и жить, как они жили прежде. – Епископ замолчал, поочередно посмотрел на папу, потом на кардинала.
Губы папы задергались, что было признаком нарастающего неудовольствия.
– Что же будем делать? – внятно произнес он. – Сегодня, похоже, в Европе, кроме нас, никто не обеспокоен надвигающимися событиями. Франция, только что закончившая свою Столетнюю войну, радуется победе и зализывает раны. И Людовик ХI – не Людовик Святой. Он не очень-то горит желанием биться с неверными. Император Фридрих никак не может управиться со своими баронами, каждый из которых спит и видит, как забрать у соседа кусок пожирнее. – Папа после этого выдохнул, словно сбросил тяжелый груз.
Его слова показали, что он хорошо владеет обстановкой в своей католической епархии.
– Добавлю, – проговорил Виссарион, – ваше святейшество, император в душе желает, чтобы другие проливали кровь за Христа, а он бы пришел и подобрал измотанные вконец государства.
По лицу папы можно было понять, что эти слова ему не очень понравились.
– Что же получается, – заметил епископ, – в Европе туркам некому противостоять?
Виссарион посмотрел на папу. По опущенным бровям понял, что ему можно говорить.
– Почему, есть!
– Кто же это? – поинтересовался Олесницкий.
– Руссия, – ответил Виссарион.
Брови, вернее, то, что от них осталось, поднялись на морщинистом челе епископа. Виссарион, скосив глаза на папу, продолжил:
– Нам стало известно, что молодой русский князь Иван, кажется, Третий, усиленно объединяет Русь, взяв под свою руку Ярославское, Ростовское княжества. На очереди и Тверское.
Епископ был крайне удивлен и растерян. Он живет почти рядом и не знает этого.
«Кто же им это доносит?»
– Если вы так хорошо все знаете, то зачем я вам? – спросил епископ, тихонько постукивая по столу.
– Зачем? – Виссарион взглянул на папу и проговорил: – Нам надо этого северного медведя натравить на турок.
Епископ ухмыльнулся:
– Вы хотите силой заставить Ивана служить вам? Напрасные надежды! Да, сегодня Руссия, как вы говорите, сильна. Наши князья не смогут этого сделать.
Папа и Виссарион, услышав эти слова и уловив в его тоне скептицизм, чуть не разом произнесли:
– Мы это понимаем. Но есть и другой способ побеждать.
– Хитрость! – И папа выразительно посмотрел на кардинала.
Тот понял и, кивнув, заговорил:
– Епископ, вы правы. Силой медведя не заставить, а вот лаской, жаркими объятиями, наконец, женскими чарами…
– Ха! Ха! – рассмеялся скрипуче епископ. – Но… насколько мне известно, у него есть… жена. И я знаю, что до сих пор русские князья отличались своим постоянством. Взять их доблестного князя, как они его зовут, Донского…
– Это так, – подняв руку, заговорил Виссарион, – но жены ведь и умирают.
Быстрый взгляд епископа сказал о том, что… он все понял и одобряет такой путь, и ему стало ясно, зачем он здесь. Да, затевается большая, очень большая игра, результатом которой могут быть далеко идущие события, могущие изменить историю чуть ли не половины мира.
– Я выполню все, что будет угодно нашему Господу. – Епископ приподнялся и, сложив руки, поклонился папе. Поднял голову, посмотрел на папу и спросил:
– Если не секрет, кто же выбран, ваше святейшество, для этой цели?
Взгляд Виссариона вновь обратился на папу. Кардинал кашлянул и ответил: