К спинке одного из стульев привязал доставленный Сережей красный шарик. Он спокойно висит в воздухе, безветренно.
Нашел сайт с веб-камерой, которая показывает Москву-реку и Замоскворечье. Интересно посмотреть, что будет в три часа дня.
Пока всё спокойно. Прошли жириновцы с флагами и транспарантами. Я открыл первую бутылку.
До акции сорок пять минут.
12 июня 20… года
Суперски! – как говорит Зизи.
Сидел на веранде, смотрел на часы и картинку на десктопе с московской веб-камеры.
В пятнадцать ноль-ноль по сигналу радио отпустил свой воздушный шарик.
И увидел, как в Москве, в Замоскворечье, всплывают в весеннее небо сотни – нет, тысячи! – разноцветных шаров. Разом, все как один. Ковер в небе из разноцветных шариков. Это было так красиво, что я чуть не прослезился. Ком в горле, ей-богу!
Я повернул голову и увидел, что в пятидесяти метрах от меня, над дачей адмирала М., тоже взлетает в небо шарик, но голубой.
– Елки-моталки! – воскликнул я забытое с детства. И крикнул во всю глотку: – Ура!
Из окна дачи адмирала высунулась голова сторожа, которого я иногда вижу мельком из своего окна. Это мужик средних лет с усами, я думаю, что какой-нибудь сверхсрочник.
Он помахал мне рукой. Вассал.
Знал бы он, что машет рукой самому Верховному!
13 июня 20… года
«Поющие вместе».
«Летящие вместе».
«Надутые вместе».
Журналисты всех СМИ упражняются в остроумии, но никто ничего не знает, кроме того, что участники флешмоба получают инструкции по электронной почте от какого-то Центра, но через разные адреса. Каждый от своего «сюзера», и сюзеров этих до чёрта, что сильно запутывает картину.
Никто не может додуматься до пирамиды, ведь электронная рассылка из одного центра гораздо проще. Но она и ловится проще.
А могли бы вспомнить фильм «Тимур и его команда», из которого я и содрал схему оповещения тимуровцев. Помните все эти банки и склянки по чердакам, соединенные веревками?
13 июня 20… года
ЖЖ ликует. Показать всей России свою численность и организованность – это дорогого стоит. Сколько лет обсуждали в прессе: ЖЖ – это зло или добро? Пережевывали «превед» и «красавчег».
Вот вам и превед, и красавчег.
Красавчег – в данном случае я.
14 июня 20… года
Сегодня с утра взял подмышку бутылку Jameson и отправился к усатому соседу, выпустившему голубой шарик.
– Пришел знакомиться, – говорю.
– Заходи, гостем будешь..
Ну, мужик как мужик. В камуфляже. Лет около сорока.
Это я узнал в процессе разговора. Уселись в адмиральской гостиной, он сайру в банке открыл, хлеб поставил.
– Алексей меня зовут. По отчеству Данилыч, – говорю.
– А я Геннадий. По отчеству Петрович.
Два слова о себе сказал. Служил во флоте, потом спецназ, сейчас в охранном предприятии. Имеет 400 баксов в месяц и сторожит дачу адмирала. Всё путем.
Выпили.
– Ты понял, чего я пришел? Мы с тобой, вроде, в одной команде. Шарики выпускаем, – говорю.
– Шарики да. Насчет команды ещё разобраться надо, – говорит.
Выпили снова.
Разговор поначалу трудно пошел. Это вам не с девочками. Мужик понятие имеет.
– Откуда узнал про акцию? – спрашиваю.
– Откуда и ты, – говорит.
– Прислали Инструкцию?
– Ну, прислали – не прислали, какая разница? Узнал.
Молодец мужик. Наш кадр.
– А что думаешь про всё это?
– А зачем тебе? – говорит.
– Мне интересно. Вот я на Васильевском спуске был, пионерскую песню пел… Ты был?
– Был.
– А для чего всё это? – спрашиваю.
– Да так… Делать-то нечего народу.
Не раскалывается, короче, никак.
– А тебе зачем нужно, Гена?
Он виски разлил. Выпили. Задумался.
– А ты кто, вообще? – спрашивает.
Ну я ответил как есть. Живу на даче сына. Бывший ученый. Нигде не соврал, только про Систему и своё в ней участие не упомянул.
– А-а, значит, из этих… – он помрачнел.
– Из кого?
– Из богатеев.
– Я? Из богатеев? Смеёшься. У меня зарплата последняя пять тысяч двести, Гена. Рублей, не долларов. И квартира однокомнатная. И шиш в кармане. Из богатеев… – я обиделся.
– Ну, сын же… – Гена смутился.
– Сын сыном, а я сам по себе. Ты тоже вот у адмирала в прислуге.
Он помрачнел, налил себе и выпил.
И тут его прорвало.
– Адмирал человеком был! Я у него матросом начинал на подлодке, когда он ещё кап-два был! Потом в морской пехоте. А сейчас… Все хапают, и он хапает. И эти все! А мы… мы шарики пускаем…
Он был уже пьян. Я быстро ретировался, оставив ему недопитую бутылку.
16 июня 20… года
Но сегодня Гена пришел сам. С ответным визитом. Принес поллитра. Уселись мы на веранде и начали «за жизнь» толковать.
Разговор был долгим, а время сейчас позднее. Поэтому здесь даю резюме.
А резюме типичное. Геннадий Петрович Блинов, русский мужик сорока лет, оказался невостребованым новым временем, а точнее, не поспевшим к дележу пирога или к месту у кормушки. Пока он с автоматом в руках выполнял контртеррористические директивы, те, кто эти директивы давал, регистрировали предприятия, основывали банки, приватизировали всё, что можно и нельзя, и строили особняки.
Их тоже убивали, но реже, и за совсем другие дела и другие деньги.
Геннадий после флота, откуда он демобилизовался в начале девяностых, пошел в спецназ и прошел обе чеченские войны. Когда же уволился и оттуда, с его опытом и умением смог устроиться лишь охранником. И сейчас здоровый мужик в самом расцвете сил сидел на даче, попивал чай и водку, посматривал телевизор и размышлял о своей судьбе.
Другие бы за благо почли такую синекуру. Бывший командир, ныне адмирал, занимавший высокую должность в Генштабе, вынул его из магазина Gucci на Тверской, где Блинов стоял при входе, и поселил на своей даче. Там Геннадий, кроме охраны, выполнял роль садовника. Но все равно томился.
Томился он не отсутствием денег, ему вполне хватало, а отсутствием дела и наблюдаемой несправедливостью жизнеустройства.