Свидетелей навалом. Все доказано, как дважды два. Постаралось ведомство. К делу приложены даже аудио- и видеоматериалы. С санкциями не подкопаешься.
И все же какая-то тайна была.
— Ты не посмеешь взять это дело, заявил Виктор, когда вычитал в газетах, что прокурором на суде будет Клюева Н. М.
— Я уже взялась, — сказала Наташа. — будем об этом.
С Виктором она теперь стала говорить ровно и холодно. Когда он вернулся, она вдруг увидела, что перед ней совершенно чужой человек. Никаких чувств вообще не вызывающий. Как фотография в газете. Поэтому и не ссорилась, не выясняла, просто сказала — ищи себе другое жилье. Попросту берегла себя. Ребенок уже бился внутри, нечего было его волновать.
— Нет, будем! — хлопнул по столу Виктор. — Ты хоть понимаешь, во что тебя втравливают?
— Интересно, — безо всякого интересы сказала Наташа.
— Ладно, я тебе объясню, — волновался муж. — КГБ подыхает. Но умирающий зверь страшен своими последними судорогами. Я не знаю всей подоплеки — ты наверняка лучше знаешь, но если ты сейчас будешь судить… как его?.. Погостина, завтра они будут судить всю Церковь.
Наташа молчала. Она знала, что в словах Виктора, к сожалению, слишком много правды. Она и сама не знала подоплеки, но, видно, действительно умирающий зверь выбрал ее в качестве своего убивающего когтя.
— Ты вообще понимаешь, во что тебя втравили? Римские цезари так преследовали первых христиан. Ты же прокуратор Иудеи Понтий Пилат! — распалялся муж.
— Я — прокурор, — напомнила Наташа. — Я поддерживаю обвинение.
— Ты не посмеешь!
— Давай не будем, — снова повторила Наташа.
Из «смежного ведомства» теперь никто не звонил.
Тяжелый разговор, тяжелое дело, тяжелое время…
Три поросенка
— Дежурный по району сержант Шпынько! — устало рявкнул сержант в трубку телефона.
— Алло, милиция? Это из третьего продуктового. Нас грабят!
— Кто грабит?! Сколько человек?! — Милиционер вскочил и нажал кнопку тревоги. — Алло, кто это говорит?!
— Быстрее, их трое. В масках… такие детские маски поросят! Они… — Дальше пошли короткие гудки.
— Быстро, в третьем продуктовом ограбление! — закричал сержант. — Лысько, давай дуй туда!
Через минуту машина, плотно набитая дюжими парнями в милицейской форме, с воем выкатилась из ворот районного отделения…
— Алло, я готов, — коротко отрапортовал Целков и повесил трубку. Посмотрел на часы и лег на мостовую прямо возле подворотни. Из-под пиджачка У него выкатилась пустая бутылка от дешевого портвейна и, звякнув об асфальт, замерла возле ноги.
— Ложный вызов. — Лысько швырнул на стол фуражку и устало побрел в комнату отдыха.
— Как ложный? — удивился сержант. — А я уже дежурному по городу сообщил.
— Так дай отбой.
Но только сержант успел сообщить наверх, что вызов ложный, только успел записать в кроссворд, что бесцветный газ, составной элемент всех окисей, — это кислород, как опять зазвонил телефон.
— Дежурный по части сержант Шпынько.
— Грабят! Грабят! — истошным голосом завопила в трубку какая-то женщина, и палец сержанта инстинктивно нажал на кнопку тревоги.
— Откуда вы звоните?! — закричал он не менее истошно. — Адрес! Адрес назовите!
— Помогите, грабят! Милиция!
— Адрес говори, дура! Сколько их человек?!
— Трое! У них автоматы!
— Что там? — Лысько с ребятами уже стоял перед стеклом.
— Скажите, где это?! — Сержант начал покрываться потом.
— Кафе «Медок»! Они в масках!
— В каких масках? — переспросил он.
— Ну свиньи или поросята, не знаю…
— Повторите! — прокричал Шпынько, но уже разъединили.
— Где? — Лысько был уже готов.
— «Медок». — Шпынько пожал плечами. — Это тут, три квартала. И опять поросята.
— Твою мать! — Лысько рванулся к выходу.
— Валя! — крикнул ему в спину сержант. — Она сказала, что у них автоматы!
Когда машина укатила, он опустился в кресло и долго смотрел на пульт связи. Наконец снял трубку и нерешительно нажал несколько кнопок.
— Алло, город? Это тридцать пятое, дежурный Шпынько. У нас тут опять сигнал ограбления. Кафе «Медок». Поехали проверять.
— Высылаем группу, — коротко ответил дежурный и повесил трубку…
— Так нормально? — спросила Женя, выйдя из туалета.
Юм повернулся и посмотрел на нее оценивающим взглядом. Она была одета в короткую юбочку, из-под которой выглядывали кружева чулок, и обтягивающую блузку с огромным декольте. На плече у нее красовалась миниатюрная сумочка.