Свернув в очередной коридор, Лорел наткнулся на тупик. Коридор упирался в голую стену с облупившейся краской. Такое странное сочетание ухоженных помещений с дорогой мебелью и обшарпанной стеной, не прикрытой ни ковром не гобеленом, ни даже картиной. Пощупав холодную стену, вампир прильнул к ней левым ухом, вслушиваясь в шум старого здания. Он простоял так с закрытыми глазами несколько минут, пока не услышал всхлипов на той стороне. Отпрянув от стены, Лорел вновь к ней приблизился, вслушиваясь. Всхлип повторился, значит, ему не показалось и на той стороне кто-то плачет. Лорел подумал позвать на помощь, но, прислушавшись, понял, что ближайшая живая душа его попросту не услышит. Пробить стену было бы лучшей идеей, которая собственно и зародилась в голове юноши.
Темнота, сильная боль в затылке, что-то острое впилось в лопатку, кто-то застонал совсем близко. Пощупав тело и не найдя никаких повреждений, девушка немного успокоилась и решилась привстать. Боль вновь пронзила затылок. Мэвис провела рукой по голове, а затем поднесла ладонь к глазам. В темноте было практически ничего не разглядеть, однако нос учуял запах крови. Стоны неподалеку переросли в откровенный мат. Благородной девушке не стоило слушать столь скверных слов, но ситуация, в которой они с Роем оказались, может быть смягчающим обстоятельством.
— Вот же угораздило. — Произнес паренек, потирая ушибленный бок. Словарный запас нецензурных слов у него закончился, да и девушка рядом с ним была не дочерью кузнеца и доярки. — Как ты, Мэвис? Жива? — спросил Рой, вспомнив о своей спутнице.
— Вполне. Сейчас подлечу свои раны и займусь тобой. — Как заправский лекарь сказала девушка.
Мэвис закрыла глаза и сосредоточилась на своей внутренней силе. Сознание ухнуло куда-то вниз, затем взметнулось вверх, стремясь поймать ускользающий сгусток энергии. Он переливался синим и серым цветом, то, увеличиваясь в размерах, то наоборот сужаясь до маленькой песчинки. Наконец настигнув его, сознание слилось со сгустком, распространяя лучи во все стороны. Эти лучи впились во все внутренности хозяина, принося облегчение, смешанное с болью. Медленно обволакивая каждый орган, лучи превращались в белую жидкость. Ушибы и ссадины постепенно исчезали, оставляя лишь рубцы, которые тоже вскоре исчезнут. Не все из студентов факультета лекарей способны воспроизвести по памяти столь сложнейшее заклинание исцеления себя любимого. Мэвис не была бы исключением, однако ситуация в которой она оказалась, заставила ее мозг работать в режиме чрезвычайных ситуаций, что еще раз доказывает, насколько еще не изведаны все границы разума.