Раскрылись слизневидные рты - рты без зубов, но с широкими пенящимися языками. Студенистые твари упали на самку и начали...
- Смотри, - сказал Джемессин. - Вот что мы здесь делаем.
Адрианна наблюдала... за ненаблюдаемым. Ее дух ошеломленно парил; во время внетелесного путешествия она не могла закрыть глаза, потому что ее зрение было лишено век. Джемессин наблюдал, как демоницу по очереди насиловали на перистиле храма.
"Я не могу здесь оставаться", - подумала Адрианна уныло.
Пришло время закончить внетелесное путешествие, вернуться в ее физическое тело, где ее разум будет в безопасности. Она заставила себя уйти, вернуться, но...
- Еще нет, - сказал Джемессин.
Адрианна не могла пошевелиться.
- Узри чудеса, которые происходят здесь, в Храме плоти, - светящийся голос Джемессина трещал. - Останься и посмотри немного. Пусть эти прекрасные образы запечатлятся в твоем сознании... Что-то, что можно будет забрать и рассказать своим друзьям.
Адрианна извивалась, паря. Демоницу терзали на месте, разрывали, искажали, чтобы предоставить половым органам ее нападавших все мыслимые приобретения коитуса и содомии. Глаза размером с персик и прозрачные как стекло выпячивались, когда ее брали и брали снова.
Но существо ни разу не закричало, и когда все закончилось, они оставили ее спокойной и удовлетворенной, несмотря на хищную деградацию. Затем десять крепких пенисов рук Джемессина подняли ее за горло и сжимали, сжимали, сжимали еще больше, пока ее спина не выгнулась назад в воздухе, и -
ХРУСТ!
- ее шея сломалась.
Тело теперь безвольно болталось в руках Джемессина, но когда он снова повесил ее на крюк, Адрианна заметила ее лицо: безмятежную и очень сытую улыбку.
Экстаз в вечной смерти.
Взгляд Падшего ангела снова переместился на Адрианну.
- Иди, путник. Возвращайся в свои владения и расскажи о том, что ты видела здесь.
Адрианна снова попыталась уйти, убежать, но не смогла.
- И если у тебя есть воля встретиться с моим Господом - а я думаю, что у тебя есть - тогда посети меня снова, - он указал на арку, - и я открою тебе эти двери. Ты еще не готова, ты не зашла достаточно далеко. Но я думаю - я действительно думаю, что ты скоро это сделаешь.
Адрианна снова уставилась на несовершенное, но величественное существо.
- Я знаю, что мой Господь хотел бы встретиться с тобой.
Адрианна взлетела, ее эфирный выход последовал, как развевающееся знамя, за самым темным криком. Этот крик все еще звучал в ее голове, когда ее душевная связь сжалась и сбросила ее дух обратно в физическое тело с эффектом, подобным камню, брошенному в озеро. Она чувствовала себя мертвой, лежа на кровати. Несколько минут она едва могла двигаться, могла только смотреть вверх. Сначала темнота в спальне, казалось, бурлила, как что-то живое. Ее сердце колотилось.
"Спокойно, спокойно, спокойно", - приказала она себе, а руки дрожали.
Когда прилив адреналина начал рассеиваться, стали очевидны едва заметные боли. Ее соски казались пожеванными, живот и бедра - укушенными. И что-то похуже:
ее половые органы болели.
Когда она прижала руки к матрасу, они вздрогнули. Кровать была мокрой. Большинство людей, испытывающих опыт, сильно потели во время прогулки, и Адрианна не была исключением. Но это?
"Я не могла так сильно вспотеть... или могла?" - задумалась она, похлопывая еще больше по матрасу.
Он хлюпал, такой мокрый, как будто на него и на нее вылили целые ведра теплой воды. Или, может быть, что-то еще.
Когда она наконец наклонилась и посмотрела на себя, она очень тоскливо подумала:
"О, нет..."
Она лежала голая на широкой кровати. Она не была уверена, но почти уверена, что на ней были лифчик и трусики, когда она начинала.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
- Вот кто-то приехал, - сказал Клементс, прижавшись глазами к биноклю. - Кто, черт возьми...
- Похоже, это еще один фургон, - сказала девушка. Она прищурилась больше от скуки, чем от интереса. - Может, это еще один рабочий?
- Нет, не сейчас. Вивика убрала место до того, как кто-то из этой толпы приехал. Ты видела их, дезинсекторов, бригаду по утилизации. На прошлой неделе их было больше. Маляры, обойщики, укладчики ковров. Я не знаю, кто это, черт возьми. И в такой час?
Девушка прищурилась через лобовое стекло и пожала плечами.
Девушка назвала себя Тири, но в конце концов сказала Клементсу свое настоящее имя: Конни. Ей было двадцать пять лет, но выглядела она на тридцать пять. Она пристрастилась к крэку с пятнадцати лет, когда впервые начала заниматься проституцией. Ее подсадили на него мать и отчим, и она оказалась на улице. Влечение Клементса к таким девушкам было вполне конкретным - что-то во внешности и отношении, ночные поездки на машине, шатание по переулкам и поиски этого образа в свете фар. Они все были одинаковыми, кроме, очевидно, этой. Она начинала ему действительно нравиться.