Адрианна рассмеялась.
- Это не первый случай, когда это подземелье напугало кого-то до смерти.
- В любом случае, - продолжил Мак, - парень, которому принадлежит эта замочная скважина, сказал, что пришлет кого-то другого, как только сможет.
Так и ушли надежды Уэстмора на сейф. Вероятно, в этом было что-то гораздо более понятное и конкретное, чем призраки, подземелья и так далее. Что-то, с чем он мог себя соотнести.
- Что ты знаешь об этом доме, Мак? - спросила Карен. - До того, как им владел Хилдрет?
- У него есть история? - спросил Нивыск.
- Ну, да, теперь, когда ты об этом упомянул, - Мак сел за стол рядом с Уэстмором. - У него всегда была репутация, что в нем водятся привидения. В начале 1900-х годов это был своего рода лечебный центр для пресвитерианской церкви, для больных священников.
- Пасторов, а не священников, - поправил Нивыск.
- Какая разница. В наши дни, если священника или пастора застукают за тем, что он трахает детей или целует половину прихожан, это попадет в журнал Time. Но тогда это было очень секретно. Сегодня этот парень был в своей церкви, читал проповедь, а на следующий день он был историей, все менялось. Его вытаскивали среди ночи и приводили сюда, чтобы дать ему психологическую консультацию и держать подальше от публики. Очевидно, некоторые из этих парней были действительно виновны.
- Проблемы с сексуальной зависимостью, другими словами, - добавил Нивыск.
- Да, - Мак налил себе лимонада, затем положил ноги на стол. - А во время Второй мировой войны этот особняк был публичным домом. Он долгое время оставался открытым, потому что у мадам были связи с копами, она отдавала им прибыль, чтобы они закрывали глаза, даже после убийств.
- Убийства? - Карен спросила. - Я не знала, что здесь были и другие убийства.
- Да, их было много. Особенно сразу после войны. Солдаты возвращались из Германии и с Тихоокеанского театра военных действий, глубоко раненые, инвалиды и все с ненормальными головами после этого, и они увлекались и в итоге убивали некоторых проституток. Позже было много сексуальных злоключений, клиенты становились слишком грубыми с проститутками, заходили слишком далеко в своих извращениях, и некоторые девушки в итоге умирали.
- Интересно, - прокомментировал Нивыск. - Еще одно убийство на сексуальной почве. Очень мощный ревенантный осадок. Секс действительно является составной частью заряда этого особняка. Здесь целое столетие негативной сексуальной энергии.
- Что именно это значит? - спросил Уэстмор.
- Мы думаем о любом так называемом доме с привидениями как о "заряженном" месте. Заряды могут манипулировать живыми, особенно теми, кто психически настроен. Возьмем дом, где произошло несколько убийств. Эти убийства оставляют, так сказать, остаток негативной энергии, в которой развоплощенные, субвоплощенные, духи и так далее набирают силу. Если в такой дом входит человек, склонный к убийству, заряд ускоряется, становится сильнее. Заряд в доме, где происходит самоубийство, становится сильнее, когда входит подавленный или склонный к суициду человек. А этот дом?
- Комбо, - сказала Кэтлин.
- Совершенно верно. Убийство на сексуальной почве оставляет самый сильный заряд, поскольку оно затрагивает две самые сильные человеческие эмоции: ненависть и похоть. Такая ревенантная энергия - идеальная среда для сущностей, которых мы здесь встречаем. Это как катализатор, своего рода призыв.
Глаза Карен поднялись.
- Вот что сказал Хилдрет в моем кошмаре. Он сказал, что их призывает похоть, и именно поэтому он выбрал этот дом.
- Похоть призывает кого? - вклинился Уэстмор.
- Субвоплощенных, например, - предложила Кэтлин. - И потенциально любую ревенантную сущность. Похоть, ненависть, жадность, гордыня...
- Ты говоришь, что такие эмоции, - заключил Уэстмор, - в сочетании с трагедиями, сексуальными преступлениями и всем прочим могут превратить дом в культурное блюдо для призраков?
- В некотором смысле, да, - подтвердил Нивыск. - И можно поспорить, что у Хилдрета была очень обдуманная и определенная цель, когда он выбрал этот дом и превратил его в порнографический притон.
- Какая цель? - спросил Уэстмор.
- Он хотел превратить его в свой собственный храм, - сказала Кэтлин.
Нивыск кивнул.
- Храм поклонения Беларию.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Следующие несколько дней прошли без событий, или, по крайней мере, без каких-либо событий, которые Уэстмор мог бы наблюдать. Единственным человеком, с которым он чувствовал себя комфортно, была Карен, но даже она теперь казалась другой. Менее оживленной, сдержанной, лишенной острого сарказма, который она излучала с тех пор, как они встретились. А после инцидента во внутреннем дворе ее откровенная сексуальная аура ослабла, сменившись сдержанностью. Она даже больше не одевалась вызывающе - джинсы и мешковатая блузка бóльшую часть времени. И больше никаких голых солнечных ванн.