- Так это...
- Это ревенант, - без особого беспокойства сказал Нивыск. - Сохранившаяся развоплощенность - дух мертвого человека.
Нивыск ушел.
Уэстмор закурил и продолжал смотреть, как все больше мерцающего изображения прилипает к экрану. Поочередно он щелкал по дому через заплатки Нивыска на обычные видеовыходы особняка. Он увидел Мака, идущего по коридору на третьем этаже, Уиллиса, надевшего свои неизменные перчатки, когда он читал старые тома в кабинете, Адрианну, развалившуюся на высокой кровати с балдахином в одном из люксов.
Карен вошла и поставила термометр на стол.
- Что это? Похоже на картину, нарисованную флуоресцентной краской для пальцев.
- Это ты. Размахивая этим термометром в гостиной.
- Ты... шутишь... - она наклонилась, чтобы изучить экран. Теперь изображение стало гораздо более четким. Высокая, худая и очень человеческая фигура. - Что это?
- Я думаю, это Реджинальд Хилдрет, - сказал Уэстмор.
Тета-транс, "тета" происходит от греческого слова "смерть": thanatos. Такой транс - почти всегда навязанный самим себе - позволял духовным остаткам умерших делиться мыслями и видениями с живым медиумом.
Если этот медиум был хорошим.
Кэтлин была, или, по крайней мере, была известна как очень хорошая, и она знала почему. Она могла настраивать свою сексуальную ауру как радиоволну. Эта аура функционировала как маяк. Ее разум был антенной для мертвых.
Как полностью транс-индуцирующая, Кэтлин имела множество вариантов. Каждое место было разным, каждое выживающее обстоятельство было уникальным. Но у нее не хватило смелости вернуться на кладбище, особенно ночью, а Алая комната была просто слишком страшной. Вместо этого она выбрала гостиную на пятом этаже, которая была прямо рядом с Алой комнатой и имела каменный балкон, выходящий на кладбище.
Это было достаточно близко.
В комнате не было кровати; Кэтлин предположила, что это скорее приемная для викторианских дам, чтобы освежиться. Красиво обставленная, крокетные молдинги, вырезанные вручную угловые навершия, все это окружало обширный туалетный столик. Длинный диван с арочной спинкой на ножках из красного дерева с завитками тянулся вдоль заднего окна. Комната была наполовину обшита панелями, с отпечатками розеток, украшающими обои цвета бренди.
Кэтлин протащила диван по плюшевому ковру и остановилась перед французскими дверями, после чего вышла на балкон и позволила теплой ночи ворваться в комнату.
Всегда была необходима ментальная подготовка; ей нужно было ознакомиться со своим положением. Казалось, ночь парила. Она могла ощущать высоту пяти этажей, не видя земли внизу; на самом деле, на мгновение, прежде чем ее глаза привыкли, она представила, что земли внизу нет. В конце концов она увидела проход в лесу, который вел к кладбищу, и она напряженно думала о том, что случилось с ней там несколько дней назад. Холодок страха пробежал по ее спине, но глубже проник позорный жар возбуждения, от которого ее соски затвердели, как галька под ее майкой.
Затем она просто сняла майку и отбросила ее в сторону, как будто предлагая свои груди глазам ночи.
Теплый ветерок коснулся ее волос. Она оглянулась через плечо, чтобы оценить положение дивана, затем согласилась с собой: если кто-то или что-то стояло на поляне у кладбища, они могли бы посмотреть сюда и увидеть диван.
"Они могли бы увидеть меня..."
Это то, чего она хотела.
Только самые тусклые лампы освещали комнату сзади. Дневной диван ждал ее, потому что именно на этих бархатных, застегнутых на пуговицы подушках она лежала, когда погружалась в тета-транс.
Но она все еще была не совсем готова.
Она вернулась в гостиную, сняла джинсы и трусики, затем пошла в ванну.
Под кольцом для штор стояла впечатляющая ванна с когтями и шаровидными ножками. Сама ванна была сделана из нержавеющей латуни, а тюлевая занавеска сверкала из карманов полудрагоценных камней. Кэтлин открыла блестящий кран и начала наполнять ванну прохладной водой. Она добавила сушеную траву, масло жасмина и мака, а также экстракт лаванды; она хотела, чтобы ее чистая кожа источала этот аромат, который, как говорили, возбуждал мужчин-ревенантов, особенно тех, кто совершил сексуальные преступления при жизни. Сбоку от ванны она также поставила крошечный флакончик с измельченным понтийским камнем - потрясающего цвета морской волны и киновари, которым она натирала кожу после ванны. Она не была уверена, действительно ли это усиливало транс-прием, но это была давняя общепринятая практика на протяжении веков, поэтому она всегда делала это на всякий случай.