Остаток ночи я просидела у кровати Хелен, слушая, как она играет с Натаном в прятки в комнатах Блитвуда. Я поняла, что оттуда нас тоже изгнали. Даже если мы когда-нибудь вернёмся, даже если он не будет уничтожен, мы никогда не сможем вернуться к тому, кем мы были… за исключением наших снов.
На рассвете я уснула и присоединилась к Хелен. Мы сидели в классе профессора Йегера и слушали его лекцию про четыре вида магии — воздух, землю, огонь и воду — это был наш первый год в Блитвуде. Чтобы проиллюстрировать магию воздуха, он создал связь между Дейзи и ножницами. Он подул на ножницы и у Дейзи волосы встали дыбом. Он облил ножницы водой и Дейзи поперхнулась. Он как раз собирался поднести спичку к ножницам — и именно тогда я впервые вмешалась, но когда я поднялась на ноги, Хелен остановила меня, коснувшись рукой.
— Нет, подожди, — сказала она. — Я хочу на это посмотреть.
Я в ужасе повернулась к ней, но прежде чем успела возразить, проснулась в кресле у кровати Хелен. Манон трясла меня за руку.
— Вас спрашивают внизу, мадемуазель.
Я с трудом поднялась на ноги и, спотыкаясь, спустилась по лестнице, тряся головой в попытке прогнать туман из головы. Почему Хелен хотела, чтобы Дейзи страдала в мире её снов? Неужели она действительно зашла так далеко?
Когда я вышла во двор, все мысли о снах Хелен вылетели у меня из головы. Мои друзья стояли у стены, глядя на поле битвы. Огромные чёрные силуэты, похожие на гигантских доисторических монстров, вырисовывались из утреннего тумана.
— Что это такое? — спросила я.
— Пушки, — мрачно сказал Рэйвен. — Они их заменили. Базз умер напрасно.
Этот день задал ритм на следующий день и на следующий… растянувшись на следующие несколько недель. Лучники защищали стены пылающими эльфийскими стрелами, в то время как Дарклинги бомбили пушки, а ундины топили любого солдата, который подходил слишком близко к берегу. Мисс Шарп и Рен организовали лазарет для растущего числа раненых, которым помогали бабушка Манон, Дейзи и Луиза, оказавшаяся на удивление компетентной медсестрой. Она посвятила себя заботе о Марлине.
По ночам Белые Дамы и Арсиноя патрулировали замок, а Омар бродил среди призрачных солдат, пытаясь освободить их от ментальных пут. Когда он возвращался, они с профессором Йегером просиживали допоздна, почти до рассвета, обсуждая, как разрушить магию, с помощью которой ван Друд управлял солдатами.
— Он должен управлять ими с помощью магии воздуха, — услышала я как-то вечером слова профессора Йегера, когда поднималась по лестнице, чтобы проверить Хелен. — Но если бы это было так, мы могли бы разорвать узы с помощью магии земли, используя колокола, выкованные с кровью.
— Я уже пробовал это, — ответил Омар. — У меня есть набор колокольчиков, выкованных в монастыре Шалу в горах Тибета и содержащих каплю крови Далай Ламы. Я звонил ими перед солдатами, но безрезультатно. Их связь с Мастером теней не может быть разорвана нашей магией земли. Возможно, потому, что Ван Друд создал более прочную связь.
— Железо и кровь, — пробормотал профессор Йегер.
— Железо и кровь? — спросил Омар. — Разве это не лозунг знаменитой речи Отто фон Бисмарка?
— Да, немцы только об этом и говорили. Eisen und Blut, Eisen und Blut… Интересно…
Я оставила их в недоумении. Войдя в комнату Хелен, я увидела, что она бормочет ту же фразу. Eisen und Blut, Eisen und Blut…
Какую бы магию ни использовал ван Друд, она работала. Гас и Долорес вернулись с новостями о битвах, бушевавших вокруг нас. Французы отступили из Лотарингии, наступающая немецкая армия расстреляла пятьдесят мирных жителей и сожгла дотла крошечную деревушку Номени; на севере, вдоль рек Самбр и Маас, форты у Намюра пали под ударами осадных орудий, а французы отступили от Шарлеруа, и повсюду вокруг нас, в Арденнах, французские и немецкие войска натыкались друг на друга в тумане, пуская в ход пули и штыки и заливая лес кровью.
Eisen und Blut, Eisen und Blut…
Когда мы услышали звуки битвы, мы с Дарклингами, вылетели, чтобы проводить души умирающих в загробную жизнь. Мёртвые и умирающие лежали грудами, так высоко, что многие из них всё ещё стояли, прислонившись к опорам своих павших товарищей. В отличие от немецких солдат, атакующих Боулион, эти солдаты не были в плену теней, а просто стали беспомощными пешками неумолимой военной машины. Рэйвен показал мне, как дотянуться до души мёртвого солдата и как утешить его, когда мы вместе улетели в небо.