— Ну, ну, конечно, ты его ещё увидишь. Скоро всё закончится, и ты будешь вольна уйти, а Рэйвен будет ждать тебя. По крайней мере, кто-то будет тебя ждать.
Я подняла голову и вытерла глаза.
— Хелен, в тебя влюблены двое мужчин. Марлин спас тебе жизнь на вокзале Виктория. Он охранял тебя, как только мы приехали в Париж. И, наверное, ты что-то чувствуешь к нему после всех тех ночей на "Лузитании".
— Ах, это, — сказала Хелен, выглядя смущённой, — это было не то, о чем видимо ты подумала. Марлин хотел позаниматься французским. Он планирует поступить в Сорбонну, когда всё это закончится.
Я уставилась на неё.
— Но ты позволила мне думать?..
— Неужели? Наверное, я хотела тебя шокировать. Ты всегда летаешь и ищешь приключений. Я хотела быть смелой для разнообразия.
— Так ты и Марлин?..
— Нет, — её глаза распахнулись. — А ты и Рэйвен?..
— Да, — сказала я, снова краснея и стараясь не улыбаться при воспоминании о его поцелуях, его прикосновениях...
— Ну, полагаю, во время войны всё по-другому. Я подозреваю, что после этого между мужчинами и женщинами всё будет по-другому. И тебе не нужно рассказывать мне, как это было, я и так всё вижу. Ты выглядишь по-другому, — она окинула меня оценивающим взглядом, слегка откинув вуаль, чтобы рассмотреть моё лицо. — Ты выглядишь старше, но и лучше, как будто тебя омыло дождём, — её взгляд остановился на моём запястье. Она схватила мою руку и ахнула: — Теневая сеть! Она исчезла!
Я опустила взгляд на своё запястье и увидела, что Хелен права. Там, где была сеть, виднелись крошечные ожоги. Я вспомнила момент, когда мы с Рэйвеном соединились... как я чувствовала себя, словно в огне.
— Думаю, она сгорела, когда мы... когда я...
— Хочешь сказать, так от неё можно избавиться?
— Ну, — сказала я, моё лицо вспыхнуло, — думаю, что всё дело в чувстве, как будто тьма больше не могла коснуться меня, не потому, что в мире нет тьмы, но... Я ощутила, что могу видеть тьму в себе и в нём, но это больше не имело значения, потому что между нами было что-то большее — свет, который сжигал всё остальное. По крайней мере... — я закончила со смущённой улыбкой. — Думаю, именно тогда это и произошло.
— Ох, — сказала Хелен, её голубые глаза были широко раскрыты, как фарфоровые блюдца. — Ох! — она подняла руку, чтобы поправить вуаль и очень маленький кусочек теневой сети упал.
— Хелен! Твоя вуаль... она разваливается.
Она уставилась на клочок сети в своей руке.
— Наверное, причиной этому стал первый по-настоящему честный разговор за несколько месяцев с тех пор, как мы провалились в ту дыру в Волшебной Стране.
— Думаю, да, — согласилась я, потянувшись к её руке.
Но прежде чем мои пальцы коснулись её, дверь с грохотом распахнулась, и вошёл ван Друд. Голова его была непокрыта, седые волосы растрёпаны, плащ откинут с плеч. Он казался ещё больше, чем раньше, словно ночные блуждания в толпе раздули его. Кожа на его лице была красной и натянутой, словно он всю ночь распевал у костра. Его губы были алыми, как будто он пил красное вино, или жадно глотал кровь.
— Ах, мои две маленькие горлицы, — сказал он, — всё ещё в безопасности в гнезде. А я боялся, что одна из вас может бежать.
Он посмотрел на меня так, что мне показалось, будто он точно знает, где я была. Я до ужаса перепугалась, что он накажет Хелен за мой проступок, но вместо этого он улыбнулся и хлопнул в ладоши.
— Пакуйте свои сумки. В течение часа мы уезжаем из Парижа!
ГЛАВА 26
Тем утром мы выехали из Парижа на серебристом Роллс-Ройсе ван Друда, за рулём которого сидел Джек. Ван Друд предложил нам сесть на задние сидение, чтобы мы смогли “бросить последний взгляд на Париж, прежде чем он падёт”, а сам сел напротив нас, лицом к “фронту”, как он это называл. Мы ехали на север, пробиваясь через толпы людей, направляющихся к Северному и Восточному вокзалам. Мы миновали салоны кутюр на Рю де ла Пэ, на всех витринах которых теперь развевались трёхцветные флаги. Оперный театр тоже был задрапирован красными, белыми и синими флагами, а в кафе на улице Лафайет обычно скучающие любители выпить кофе махали флагами марширующим на вокзал войскам.
— Дураки, — сказал ван Друд. — Они думают, что собираются на маскарад. Посмотрите на эти нелепые красные брюки. Они станут лёгкой мишенью для гуннов.
— По-моему, они красивые, — сказала Хелен.
— Да, — согласилась я, — но, возможно, им следовало бы надеть что-нибудь менее... броское для битвы.
— Это не имеет значения, — сказал ван Друд, потирая руки. — Через месяц эти прелестные красные панталоны будут покрыты грязью, и единственным красным пятном, которое увидят люди, будет их кровь, сочащаяся на их драгоценную французскую землю. Прислушайтесь к ним...
Он открыл окна, чтобы мы смогли услышать пение солдат. Вместо "Марсельезы" они пели песню об Эльзасе и Лотарингии, территориях, потерянных Францией в последней войне.
— Они только и думают, как вернуть свои драгоценные Эльзас и Лотаринги.
Он сделал паузу, как будто понял, что сказал слишком много, но я заметила в нём редкую готовность поговорить, возможно, подпитываемую пылом толпы.
— Значит, эти войска пойдут к франко-германской границе. Что в этом плохого?
Ван Друд фыркнул, но ничего не сказал.
— Ох, — сказала я спустя минуту, — бельгийская граница останется незащищённой... но ведь немцы не пойдут через Бельгию, правда?
— Вижу, вы изучали географию, — осторожно ответил ван Друд. — Я высоко ценю вашего учителя истории, как его звали? Руперт Беллоуз? Он всё ещё в Лондоне, пытается поднять старых дураков из министерства иностранных дел на нынешнюю угрозу?
Меня удивило, что ван Друд не знал, что мистер Беллоуз был в Арденнах. Вместо ответа на его вопрос я задала свой:
— Разве немцы не рискнут разозлить англичан, нарушив нейтралитет Бельгии?
Ван Друд насмешливо фыркнул.
— Англичане не введут свои войска в бой так быстро, а когда они это сделают, будет уже слишком поздно. Немецкая армия с помощью моих рекрутов пронесётся над Францией. К сентябрю они будут маршировать по Елисейским полям. Так что не грусти, дорогая.
Он наклонился, вознамерившись погладить Хелен по лицу. Я напряглась, испугавшись, что он заметит, что её вуаль порвана. Я обернула вокруг запястья кусок сетки, чтобы он не видел, что я свободна и помогла поправить вуаль Хелен, чтобы не было видно порванного куска, но если он дотронется до него...