Вот вкратце такова история полка, наша фронтовая жизнь.
С большим интересом и вниманием выслушали мы, необстрелянные юнцы, рассказ Ивана Кореня, бывалого штурмана. Многому нам еще надо учиться у наших боевых товарищей. Как-то пройдет наш первый боевой вылет?
Комиссар эскадрильи
Морозным утром капитан Сурай на аэродроме собрал свою эскадрилью. Представил личному составу каждого из нас, вновь прибывших, и скомандовал:
- Разойдись!
Капитана Сурая вызвали на КП. Техники и оружейники стали готовить самолеты, а летный состав в ожидании боевой задачи разместился в землянке.
Затопили печку, сидим, обмениваемся первыми впечатлениями.
- Комэск, видать, суров, - раздумчиво говорит Павел Старцев. - На разговоры скупой.
- Да, к нему прежде, чем обратиться, десять раз подумаешь, - замечает Евгений Мыльников.
- Командир у нас дело свое знает, порядок любит, - говорит нам летчик Саша Гуржиев, такой же высокий и чернявый как комэск. - Летчик он отважный и мужик что надо. С ним хоть в огонь и в воду.
Через полчаса в землянку пришли командир эскадрильи и штурман эскадрильи. Все разом затихли в ожидании приказа.
Капитан Сурай сел к столу.
- Получена боевая задача, - объявил он. - Группу - восемь самолетов поведет экипаж Раубе - Гуржий. Прошу достать карты. Цель - танки на западной границе деревни Орловка-Ивановка. Боевой расчет старый. Штурман продиктуйте уточнение линии боевого соприкосновения.
Экипажи придвигаясь ближе к свету лампы, зашелестели картами, нанося уточненные данные линии фронта. Капитан Сурай окидывает коротким взглядом улетающих на боевое задание и говорит:
- Через пятнадцать минут по самолетам. Запуск и выруливание по зеленой ракете. Я пошел на старт.
Вскоре землянка опустела. Проводив взглядом взлетевшие самолеты, мы, новички, возвратились назад и занялись изучением района полетов.
А вечером в хату, где мы разместились, зашел капитан в меховом комбинезоне.
Мы вскакиваем:
- Сидите, сидите! - говорит он, проходя ближе к столу и снимая шапку.
- Узнаю в пришедшем рослого, под стать командиру эскадрильи, человека, который рядом с капитаном Сураем молча стоял перед строем, переводя изучающим взгляд с одного летчика на другого.
- Комиссар эскадрильи, - представился он. - Фамилия - Лещинер, зовут Зиновий.
Положив шапку на стол, вынул кисет и стал набивать трубку. Старцев выразительно посмотрел на трубку и подмигнул Мыльникову.
- Закуривайте, - комиссар протянул кисет. - Вот только бумаги не держу.
Ребята скромно взяли по щепотке табаку. Мыльников оторвал кусок газеты и свернул цигарку толщиной в палец.
- Что бы и на завтра хватило, - пояснил он ребятам.
- Берите, берите, - дружелюбно подбодрил комиссар нашего нахрапистого дружка. - У меня еще есть пачка "Звезды".
Он высек огонь из зажигалки, протянул ребятам, потом стал раскуривать трубку. Пока он это делал, я поближе рассмотрел его. Интеллигентное лицо, спокойное, доброе, изрезанное легкими морщинками. Голубые, словно незабудки, глаза. Мягкая улыбка с ямочками около полных губ. Было в комиссаре что-то далекое, штатское и вместе с тем близкое, словно мы знаи его всю жизнь.
- Будем знакомиться! - сказал он, сделав глубокую затяжку. - Начнем с вас, - указал он на Павла. - Расскажите, пожалуйста о себе.
Младший лейтенант Старцев. 1920 года рождения. Работал на Уралмаше. Окончил, как и все мы Пермскую авиашколу.. - Павел кивнул на сидевших ребят.
- Родители ваши где?
- Детдомовский я...
- Ясно. А вы откуда? - обратился он к Мыльникову.
- Из Омска я.
- Сибирь-матушка, - заметил комиссар. - Широка и богата, как вся наша страна, и также сильна.
Он сделал глубокую затяжку и закашлялся.
- А что отступали мы долго, так ведь немец пока сильнее нас. Напал внезапно.
- Силу немалую скопил... - включился в разговор Старцев.
- Совершенно правильно вы говорите, - согласился со Старцевым комиссар и потянул трубку. - Почти всю Западную Европу Гитлер ограбил, заставил гнуть спину на войну. Только просчитался он сильно. Россия ему не Бельгия и не Голландия... А главное - Советская Россия. Не внял советам Бисмарка, предостерегавшего немца от войны с Россией.
Мы слушаем комиссара, а он продолжает:
- Территория у нас огромная. Никакая молниеностность нам не страшна. Нынешняя война - это война длительная. Это, если хотите состязание двух систем - социалистической и капиталистической. Войну, что марафонский бег, выигрывает тот кто мобилизовал волю, сохранил ритм дыхания и на весь путь рассчитал свои силы. Силы у нас есть. Воля к победе у народа огромная, его морально-политическое единство крепко, как гранит. Мы обязательно победим, друзья мои! Может не всем придется пройтись по парадному ковру победы, но мы победим: иначе быть не может.
Мы согласны с комиссаром. Он замолчал, окинул нас задумчивым взглядом и убежденно сказал:
- Да, да, мы разгромим врага! Вот прочтите на досуге. - Он вынул из кармана, положил на стол брошюру с докладом И.В. Сталина "24-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции". Здесь все сказано. Задачи четко сформулированы.
Комиссар подкрепляет свои слова легким постукиванием ладони о стол и смотрит на лампу, вокруг которой кружатся синие нити табачного дыма. Мыльников нарушает короткую паузу:
- Можно вопрос, товарищ комиссар?
- Конечно можно. - У улыбчивых губ комиссара появились обескураживающиеся ямочки. - Отчего ж нельзя? Спрашивайте. Если смогу, то отвечу сейчас. Если нет, то завтра или послезавтра.
- Вы вот здорово обо всем толковали, о нас все узнали...
Мыльников стеснительно прервал речь.
- Говорите, говорите, пожалуйста, - подбодрил его комиссар и опять дружелюбно улыбнулся.
- А о себе ни слова не сказали..
- Вон оно что! - оживился комиссар. - Понимаю, понимаю. Так это поправимо. - Он посмотрел на часы. - Но поздно уже. Как - нибудь в другой раз...
- А может сейчас? - не отступал Мыльников. - Ребята, чего молчите?
- Время детское, - отозвался Старцев. - Спать все равно рано.
- И покурим опять же по второму заходу, - не упустил случая Мыльников сострить. Он потянулся к кисету.
- Женя у тебя в кармане запасец такой, что на троих хватит, - напомнил друг Старцев о недокуренной папиросе.
Мыльников без стеснения ответил:
- Это НЗ. На утро припасен, - и стал свертывать новую цыгарку.
- Курите, курите, пожалуйста, - улыбаясь сказал комиссар.
Ребята с нескрываемым любопытством смотрели на комиссара. Паша Старцев задумчиво подпер скулы кулаками. Женька Мыльников потихонечку покуривал и отмахивал в сторону едкий дым. Я смотрел на лицо комиссара и ловил себя на мысли, будто бы мы с ним раньше где-то встречались...
Комиссар раскурил трубку, с наслаждением, как заядлый курильщик, затянулся.
- Мне тридцать лет. Родился на Киевщине. В семье нас росло десять братьев. Работать начал с четырнадцати лет на мельнице у кулака. Позже уехал в Николаев, устроился на завод в котельный цех, "глухарем", - так тогда называли котельщиков... В комсомоле с 1928 года. Член партии с 1932 года.
Учился я на рабфаке, на курсах штурманов и в промакадемии. Был пограничником и комсомольским работником. Затем работал в горком партии. В августе этого года а Политуправлении Южного фронта получил назначение в наш 210-й авиаполк. Вот коротко и все.
Комиссар аккуратно выбил погасшую трубку, положил е в карман и, попрощавшись с каждым из нас за руку ушел.
Позже в разных фронтовых ситуациях мы еще ближе познакомились с комиссаром Лещинером. И всегда он оставался для нас наставником, доступным товарищем, обаятельным и очень обходительным человеком.
Первый боевой вылет
Наконец наступил долгожданный день - 28 декабря 1941 года - день моего первого боевого вылета.
Настроение у меня, как и у всех ребят, было радостное. Совсем недавно начался разгром фашистских захватчиков под Москвой. Враг бежал бросая технику, оставляя наши города и села.
Мы сидим в землянке вблизи от стоянки самолетов. Жарко палит печка-буржуйка. На нарах аккуратно постлана солома. Маленький стол, на котором подмигивает походная лампа сделанная техниками из гильзы снаряда.