- Опять ты? - прорычал красный от ярости человек, смутно банкиру знакомый. - Ты чего, бля, творишь? Я тебе в прошлый раз сказал, чтоб ты угомонился!… По-человечески, бля, попросил, чтоб ты тут не исполнял свои московские понты!… А тебе, значит, по хую, да? По-хорошему не понимаешь? Я тебе по-плохому объясню…
Теперь банкир его узнал, обитателя соседней деревни - как его? Вася Толстый? - и вознамерился произнести что-то успокаивающее, оправдательное, но не успел, потому что собеседник стал быстро и умело объяснять по-плохому.
- Хорош, хорош! - заорал Знаев, кое-как уворачиваясь, спасая локтями голову и не успевая спасти ребра.
- Кто хорош? - переспрашивал селянин, азартно продолжая. - Ты хорош? А чем же ты хорош? Тем, что на меня не похож?
В машине банкира всегда хранился пистолет - ожидающий, наверное, именно такого вот случая, неожиданного дорожного конфликта, - но до пальбы дело не дошло главным образом потому, что Знаев чувствовал себя, во-первых, виноватым, а во-вторых, совершенно не способным к сопротивлению. Иногда сопротивляться устаешь. Даже самому рьяному воину однажды вдруг надоедает воевать.
Миха Круглый, кстати, наседать не стал. Сунул несколько раз, выдыхая боевые звуки («на!», «держи, сука!»); кулаки его были настоящие, на сто процентов крестьянские, широкие; напоследок от души пнул ногой поверженного врага, вцепившегося в дверцу; постоял, нависая, радикально сплюнул и вразвалку пошел прочь, как бы слегка кланяясь в сторону воображаемых, одобрительно теперь аплодирующих зрителей: вот так мы и живем, братва, проучим московского придурка, наведем порядок - и дальше двигаемся.
Московский придурок заполз в салон, закрылся, перевел дух. Потрогал ухо, скулу, губу, нос - все цело. Подумал, что, по большому счету, этот - как его? Леха Пухлый - поступил очень гуманно. Сколько ему лет, сорок? Сорок пять? Кто-нибудь помоложе мог бы и бейсбольной битой голову проломить. А этот, взрослый мужик, всего лишь надавал оплеух. Надо будет как-нибудь разыскать дядьку. Подраться по-настоящему. А потом помириться, навсегда. Чтоб понял, что Серега Знаев не какой-нибудь левый фуфлогон, а серьезный порядочный малый.
Кстати, насчет «подраться». Хорошая идея.
Банкир завелся, медленно поехал к дому. Прикинул время - десятый час вечера. У въезда в усадьбу потерял пять минут: отказал электронный пульт, отдающий воротам приказы. Пришлось вытаскивать батарейки, стучать ими друг о друга. Наверное, так же пещерный человек бил камешком о камешек, чтоб высечь искру.
В доме первым делом разделся. Почти бегом устремился в душ - смывать кровь и грязь. Но в спальне помедлил. Обошел справа и слева кровать, осмотрел углы. Спросил себя, что ищет, и сам себе ответил: ЕЕ следы. Какую-либо вещицу, ею забытую. Чтоб иметь повод позвонить, опять услышать голос. Нагибался, шарил. Хоть какую мелочь отыскать. Упавшую булавку. Бумажную салфеточку со следами помады. Волосы на подушке. Искал, суетясь и вдруг нервничая. Сорвал простыню, погрузился побитым рылом - даже запаха не учуял. Как будто не было ее здесь никогда, как будто приснилось все. Как будто он сам себе выдумал тонкую, спокойную, с негромким мелодичным голосом женщину. Ироничную, умную, чувственную, с невесомыми, с плеча на плечо переливающимися волосами цвета меди, с насмешливыми, немного широко расставленными глазами, с хрупкими плечами, с бледно-розовыми губами, чуть треснувшими в правом уголке рта…
Ты опять один, Знайка. Она ушла. Может, появятся другие, но они тоже уйдут. Никто не способен быть с тобой. Прими это. У тебя есть твои потолки, твой бассейн, твой кабинет и твой любимый дуб за окном - у тебя есть многое; у тебя есть гораздо больше, чем тебе нужно.
В какой- то момент ты остаешься один. Даже среди любящих и уважающих тебя людей. Более того: если вокруг тебя друзья, семья, единомышленники, а ты одинок -так еще хуже. Для всех. Поэтому, рожденный одиноким, оставайся таким до конца. Иначе сломаешь жизнь и себе, и тем, кого ты любишь. А в особенности - тем, кому позволил себя любить.
Подраться, вспомнил он. Подраться. Выпустить пар.
Схватил телефон.
- Алло! Жаров! Чем занимаешься?
- Бухаю белое вино, - чавкая, ответил электроторговец. - В интересной компании. А что?
- Поедем. ВЕСЕЛЬЯ хочу.
- Сегодня?
- Сейчас.
Абонент кашлянул и пробубнил:
- У меня… это… другие планы.
- К черту твои планы.
- Знайка, мне неохота.
- Понедельник. Машин мало. Собирайся.
- Нет, - неуверенно ответил Жаров. - Не поеду. Лень.
- Слабо тебе, да? Так и скажи, что слабо.
- Не слабо. Почему слабо?
- Тогда собирайся. Через час. На том же месте. Иначе ты мне не друг.