- …за бесцельно прожитые годы», - закончил банкир.
Коммунар поднял толстый палец.
- Точно! За них! За бесцельно прожитые! Ни добавить, ни убавить! И вдруг - хуяк, и об этом перестали говорить. Отменили систему - но как-то, бля, по-воровски, тихо, молча… Не сказали: «Та система была говно, вот вам новая система, лучше». Не объявили старую систему плохой. Не развенчали… Знаешь, почему?
- Знаю, - сказал Знаев. - Не смогли.
- Правильно, - трагическим басом произнес старый коммунар. - Потому что нельзя победить систему, которая велит жить так, чтоб не было мучительно больно… Хороший у тебя галстучек, банкир… А пиджачок - старый… Менять пора… Скажи честно: тебе бывает мучительно больно?
- Это мое обычное состояние.
- Врешь. Ты прохиндей. В галстуке. А я в твоем возрасте жмых жрал.
Банкир быстро подсчитал в уме. Выходило, что чиновник явно перегнул палку, - но тот уловил недоверие и поспешил повторить:
- Жрал, и еще как! Я светлое будущее строил, понимаешь? А ты что построил?
- Банк, - спокойно ответил Знаев.
- Банк! Тоже мне. Ты для себя строил. А я - для родины.
- Согласен. Только я трезво свои силы оцениваю. Я, Алексей Иванович, для самого себя-то еле-еле построил. Кое-как. С грехом пополам. Чего уж про родину говорить…
- Опять хитришь…
Лихорылов набил рот и принялся бухтеть насчет времен, когда торжествовала простая старая система, - банкир же стал размышлять о том, что вынужден идти на большой риск. Если он отвезет ветерану сто пятьдесят тысяч евро наличными и еще триста пятьдесят тысяч переведет на депозит, где-нибудь на островах Джерси, однако взамен не получит обещанного, - он не сможет вернуть обратно ни цента. Лихорылов был умен, водку в обед пил только по пятницам, и отношения с финансистом построил по схеме «я начальник - ты дурак». Даже полумиллионная взятка не сыграла тут никакой роли; чиновник ничего не просил, не вымогал - всего лишь благосклонно разрешил себя обогатить, не более.
С другой стороны, нас свели очень надежные люди, - рассуждал далее банкир, механически дожевывая морских гадов и стараясь не смотреть в тарелку своего вконец опьяневшего собеседника, где в густом мучном соусе тонул безобразный шмат ядовитой свинины. - Ему прогарантировали меня. Мне прогарантировали его. Я даю деньги - он организовывает разрешение на строительство. Землеотвод и прочее. Без волокиты. А если он старый коммунист - это скорее достоинство. Даже определенно - достоинство.
- Вы очень достойный человек, - торжественно сказал Знаев и поднялся. - Позвольте мне оплатить наш стол.
- Как хочешь.
- Всего наилучшего.
- Ага. Номер счета тебе сообщат. В понедельник утром у нас оперативка, не звони. Я сам позвоню. После обеда заберешь постановление администрации. Подписанное префектом и завизированное в мэрии… Да, и вот еще что. Название магазина надо поменять.
- В смысле?
- Название магазина. «Готовься к войне» - это фигня. Не разрешат. Придумай что-нибудь другое. Как у всех.
- А что не так с названием?
- Все не так Ты хочешь, чтобы люди просыпались утром, подходили к окну и видели гигантские буквы - «Готовься к войне»?
- Именно.
- Не сходи с ума, - велел старик - Поменяй название. И приходи в понедельник за документами.
Ничего не ответив, банкир зашагал вон.
Он не стал сразу придумывать выход из положения. «Готовься к войне» - в этом была вся идея. Магазин с другим названием был не нужен. Но часы показывали два пополудни. Плохое время для раздумий. Думать будем завтра. В субботу. Сейчас - в банк. Потом - вечер. Наедине с рыжей. А дальше незачем загадывать.
Движение было парализовано, Знаев не удивился, сделал знак Василию: мол, доберешься до офиса без меня, - сам пошел к метро.
Московским летом московский мужчина может все простить московской подземке. Даже всепроникающий запах пивной отрыжки. Даже почти полное отсутствие кислорода. Обилие умопомрачительных полуголых женщин все компенсирует. В жаркие дни эротическое напряжение достигает небывалой силы. Одурманенные духотой, женщины шалеют, совокупляются с направленными на них взглядами, и кажется, что над колышущимся морем голов, над плотной толпой, над капельками пота на припудренных лобиках, над двусмысленными улыбками, над розовыми шеями, над прозрачными блузками и безбожно короткими юбчонками, над выбритыми подмышками и обнаженными смуглыми животиками хлопают в мутном воздухе фиолетовые искры.
Круто вспотевшего, веселого банкира внесло в вагон. Знаев не принадлежал к числу толстосумов, брезгующих подземкой. Передвигаясь на метро, всегда можно точно рассчитать время в пути. Что может быть важнее точного расчета? Кратковременный недостаток кислорода можно перетерпеть. Банкир вдоволь надышался ночью и утром. Через двадцать минут он войдет в свой кабинет, где климатическая установка поддерживает температуру и влажность в точности на том же уровне, как, например, на атлантическом побережье Франции, - и все будет в порядке.