Атмосфера, пять минут назад чреватая бедой, постепенно остывала. Камилла пила капли, ее брат - отец двоих детей, давно привыкший к сюрпризам со стороны потомства, - посмеивался себе под нос, Знаев незаметно для присутствующих проделывал дыхательное упражнение, с целью унять сердце; его мама, плотно сдвинув колени, уселась в коридоре на краешке банкетки; Виталик осторожно спрашивал у всех, что это за железная штука была у дяди на ремне через плечо. Вдруг обнаружили себя - все, кроме ребенка - собравшимися на кухне, облегченно вздыхающими вразнобой. Эта склонность русских людей сбиваться в кучи именно на кухнях - при том, что в банкировой квартире имелась просторная гостиная с диванами, кальянами и телеэкранами - самого банкира не удивляла. Половина населения страны росла и мужала в тридцатиметровых хрущевских хавирах, а никак не в лофтах с панорамными видами.
- Маленькие детки - маленькие бедки! - бодро провозгласил Жаров и погладил свою сестру по волосам.
- Да, - мирно сказала мама. - Ты, Герман, присядь.
- Зачем? Я поеду.
- Подожди. Нам надо кое-что обсудить. Раз уж собрались.
Жаров послушно кивнул, но перед тем, как выполнить просьбу, заглянул в холодильник - очевидно, в поисках пива. Не нашел. Расположился в углу. Знаев подпер собой стену. Сунул руки в карманы. Он уже несколько минут ощущал дискомфорт. Хотелось втянуть голову в плечи. Низкий потолок раздражал. Одной этой причины было вполне достаточно, чтобы отбросить всякую мысль о возвращении в семью. Квартира, когда он ее купил, казалась дворцом - теперь он не мог думать о ней иначе, как о душной норе, обитать в которой - значит, не уважать себя, задыхаться и ежеминутно ударяться плечами о стены.
Потерплю два-три года, решил он. Дождусь, пока сын немного подрастет, - и выдерну его навсегда из этого бетонного склепа. А бывшая супруга пусть сидит тут одна, наедине со своими мигренями.
- Слава богу, - вздохнула госпожа Знаева, - все обошлось. Могло быть хуже. Не следует оставлять ребенка одного, если он не совсем самостоятельный… Родители позабыли о том, что они родители. У родителей свои дела. Родители свою жизнь не умеют наладить, где уж тут про ребенка помнить…
- К чему ты? - враждебно поинтересовался банкир.
- Молчи, - сказал Жаров.
- К тому, что это вам был знак, - с вызовом ответила мама. - Пора образумиться, друзья мои.
Камилла театрально вздохнула.
- Слушайте, - тихо сказала мама, обращаясь сразу ко всем. - Сегодня утром я пошла в магазин. И видела нечто страшное. Какая-то женщина вышла, с покупками, и увидела, что ее машина не может выехать со стоянки, потому что дорогу перегородила другая машина. Молодая, красивая женщина, и машина тоже красивая… Они прекрасно смотрелись, и машина, и женщина… Потом женщина стала нервничать. Дождалась, когда вернется хозяин той, другой машины… Причем он сразу дал понять, что виноват, он бегом бежал, он и машину свою поставил неудобно только потому, что отлучился на две минуты. Он извинился. Но женщина стала кричать. Боже, если бы вы это видели и слышали! Как она кричала! Какими страшными черными словами ругалась! Ей было от силы лет тридцать… Мне стало жутко. И не мне одной. Какие-то подростки снимали скандал на видео при помощи своих телефонов. А этой… ей было все равно. Она никого не стеснялась… Мимо шли приличные люди, с детьми… - никого, понимаете? Из нее искры летели! Это была не просто какая-нибудь заносчивая хамка. Ее глаза из орбит вылезли. Волосы - длинные, шикарные - встали дыбом, на всю длину, от корней до концов. Она тряслась, как будто в припадке. Она визжала, как свинья. Из ее рта вылетала слюна. Она разевала рот так широко, что я видела ее гланды…
Мама закрыла глаза и покачала головой, демонстрируя крайнюю степень потрясения.
- Я видела не фурию, не стерву, не змею. Это был суккуб, дорогие мои. Эфирная женская сущность, питающаяся злом…
- Мама, - перебил банкир, - мы все поняли.
- Нет, не все! - гневно ответила мадам Знаева. - Я смотрела на нее - но думала не о ней. А о ее мужчине. Я спрашивала себя: кем надо быть, чтоб жить под одной крышей с таким злым существом? Ежедневно видеться? Ложиться в постель? Она превращалась в суккуб - а ее мужчина, значит, наблюдал и не сумел помешать? Или он сам ее такой сделал?
Жаров усмехнулся и сказал:
- Может, нет никакого мужчины. Или был, но давно. Вот она и злая.
- Тогда откуда у нее дорогая машина?
- Сама заработала.
- Нет, Герман. Она не выглядела как человек, который работает… - Мама сменила позу. - Дети, скажите мне, старухе: что с вами происходит? У вас есть все, у вас полно денег - откуда такая дикая злоба?
- От них и злоба, - вздохнула Камилла, слушавшая весь рассказ с большим вниманием. - От денег.