— Зачем, босс?
— Логика проста. Если он связан с расследованием, которое ведет ФБР, тогда они незамедлительно изменят завтрашнее расписание. Если они считают, что Кейн грозит смерть, то ни за что не позволят ей покинуть Белый дом — риск слишком велик. Достаточно подумать о последствиях: ФБР знало, что существует угроза покушения на президента, и вовремя не провело аресты и даже не удосужилось поставить в известность Службу личной охраны…
— Верно, — согласился Матсон. — Им придется найти какой-нибудь предлог и отложить все в последнюю минуту.
— Точно. Значит, если Кейн покинет резиденцию — они ничего не знают и мы будем действовать по плану. Если она не выйдет за ворота, нам придется отправиться в долгий отпуск, поскольку это будет означать, что их знание опасно для нашего здоровья.
Председатель повернулся к сенатору, который теперь просто обливался потом.
— Теперь ваша задача — во что бы то ни стало быть на ступенях Капитолия и задержать ее, если возникнет необходимость, а мы позаботимся об остальном, — резко сказал он. — Если мы не покончим с ней завтра, то выбросим на ветер чертову уйму времени и денег, а второй такой шанс нам уже не представится.
Сенатор тяжело вздохнул.
— По-моему, вы просто сошли с ума, но я не буду тратить время на споры. Мне нужно возвращаться в сенат, пока моего отсутствия не заметили.
— Спокойнее, сенатор. Мы держим все под контролем. Так или иначе, теперь мы не можем проиграть.
— Может быть, и нет, но к концу дня я могу оказаться козлом отпущения.
Ни слова не говоря, сенатор вышел. Председатель молча ждал, когда закроется дверь.
— Теперь, когда мы сплавили этого паникера, давайте перейдем к делу. Послушаем, что нам известно о Марке Эндрюсе и его действиях.
Матсон подробно описал передвижения Марка за последние сорок восемь часов. Председатель запоминал все подробности и ничего не записывал.
— Ладно, приспело время избавиться от мистера Эндрюса, потом мы спокойно сядем и последим за реакцией ФБР. Теперь слушайте внимательно, Матсон. Это нужно сделать так: вы немедленно возвращаетесь в сенат…
Матсон сосредоточенно слушал, записывал и время от времени кивал.
— Вопросы есть? — закончив, спросил председатель.
— Нет, босс.
— Если и тогда они выпустят эту суку из Белого дома, значит, им ничего не известно. И еще одно, прежде, чем мы разойдемся. Если завтра что-нибудь сорвется, каждый из нас сам позаботится о себе, ясно? Вознаграждение получите позже, как обычно.
Все кивнули.
— И последнее: при пиковом положении один из нас наверняка не позаботится о других, значит, мы должны быть готовы позаботиться о нем. Предлагаю сделать это следующим образом. Суан, когда Кейн…
Все слушали не перебивая: все были согласны.
— Ну а теперь время обедать. Нельзя позволять, чтобы эта сука в Белом доме нарушала наш режим приема пищи. К сожалению, вам не придется разделить его с нами, Матсон: вы должны убедиться, что Эндрюс сегодня обедает в последний раз.
Матсон улыбнулся.
— Это прибавит мне аппетита, — сказал он и вышел.
Председатель снял трубку телефона:
— Пожалуйста, подавайте обод. — И снова закурил.
Среда, день, 9 марта
Марк пообедал. Двое других мужчин доели сандвичи и поднялись уходить. Марк сразу вернулся в сенат: он хотел поймать Генри Ликхэма, пока не начались дебаты. Может быть, за ночь у Ликхэма созрели какие-то новые мысли. Кроме того, нужно запастись экземплярами Слушаний Судебной комиссии по законопроекту о владении оружием, чтобы изучить вопросы, заданные Бруксом, Бэрдом, Декстером, Харрисоном и Торнтоном. Быть может, еще один кусок головоломки встанет на место. Но Марк почему-то в этом сомневался. Он все больше укреплялся в убеждении, что политики редко играют в открытую. Он пришел за несколько минут до начала заседания и спросил служителя, нельзя ли найти Ликхэма в вестибюле.
Через несколько секунд показался Ликхэм — он спешил. Ясно, что он не расположен к беседе за десять минут до начала открытия судебного заседания. Значит, вряд ли он расскажет что-нибудь новое. Марку лишь удалось выяснить, где можно получить стенограммы слушаний и дебатов в комиссии.
— Вы можете взять их в справочной в конце коридора.
Поблагодарив Ликхэма, Марк поднялся на галерею, где его новый друг, охранник, занял ему место. Народу было уже полным-полно. Сенаторы входили в зал и занимали места, поэтому он решил взять стенограммы позже.
Вице-президент Билл Брэдли призвал к тишине. Сенатор Декстер с высоты своего роста медленно и деланно поглядел вокруг, прочесывая взглядом зал, чтобы удостовериться, все ли внимательно слушают. Когда его взгляд натолкнулся на Марка, он, казалось, немного удивился, но быстро взял себя в руки и начал выстраивать заключительные аргументы против законопроекта.