Виктор резко сел. Ксения трясла его за плечо. В двери беспрестанно звонили.
Она убежала открывать.
По коридору из прихожей быстро докатились громкие голоса, в спальню кубарем влетела Ноздря. Едва удержавшись на ногах, она с визгом прыгнула на вошедшего следом молодого длинноволосого человека в белом костюме, того самого, что вчера вечером выкинул ее из джипа. Увидев у кровати одевающегося мужчину, Владислав Куляш возмущенно выпучил глаза.
- Это еще кто? Ты совсем сбрендила, сучка! В мой дом уже водишь! Все! Это
конец! Ты переполнила чашу моего терпения! Убирайся вон! Вон из дома, вон из моей жизни, во-о-он!
- Убирайся сам! – сверлящим уши фальцетом завизжала Ксения. - Я опозорю
тебя на всю Москву! Я тебя уничтожу! Без меня ты никто! Ты ничтожество! Ты никому не нужен! Ты разоришься! Ты должен мне гонорары за десять последних концертов! Пока не заплатишь, я никуда не уйду.
- Владимир! – крикнул Куляш в коридор. – Вышвырни их отсюда, обоих!
В комнату вошел высокий мужчина в куртке поверх костюма, подошел к Виктору и взял его рукой за бицепс. Больно сжал.
- Давай без рук, - сказал Беспамятный. – Я сам уйду.
Телохранитель сделал приглашающий жест к двери. Виктор пошел на выход.
- Не уходи! – взвизгнула Ксения. – Пускай они сами уходят!
Виктор оглянулся, но остановиться ему не удалось, телохранитель вытолкал его в прихожую. Он попытался надеть кроссовки, но сильная рука сгребла его за шиворот и вышвырнула в открывшуюся дверь. Через несколько минут из квартиры выкинули и брыкающуюся Ксению. Она пыталась колотить кулаками в двери, пинать ее ногой, но все было бесполезно. Звуки ударов разносились по пустому, залитому ранним солнцем подъезду. Никто из соседей даже не выглянул.
- Вот же сволочь! – Ксения всхлипывала. – Он должен мне кучу бабла. Он не
имеет права вот так выбрасывать меня на улицу. Гад, там мобильный остался!
Виктор надел кроссовки, пошел вниз по лестнице.
- Ну куда ты! – прорыдала в пролет Ксения. - Хоть ты меня не бросай! Какие вы
сволочи, мужики! Неужели ты не можешь избить их? Ты же из ВДВ, убей их! Убей!
Она догнала его, схватила за грудки, затрясла. Он обнял ее, прижал к себе. Ксению колотило. Отплакавшись, она вытерла на его куртке мокрое пятно, по-детски поджала вздутые губы. Царевна-лягушка. Царевич поцеловал ее недавно, превращение в принцессуи обиженно ыеналин, причем, в больших количествахвнука.давить
еще не завершилось, вон еще глаза какие пучеглазые и губы до ушей.
ПОСВЯЩЕНИЕ В ОРДЕН ИУДЫ
(Триптих Народного художника СССР Ивана Ледовских «Гражданская война в России»)
На станцию Чухломская вползали бронированные вагоны, выкрашенных в цвет выгоревшей степи. Ни души не было видно в узких бойницах, только пошевеливались курносые рыла Максимов, да зияли жерла шестидюймовок. Мешки с песком громоздились на пушечных платформах. Ход поезда замедлился и, наконец, прекратился.
В штабном вагоне открылась стальная дверца. Показался командир в черной кожаной куртке и фуражке с красной звездой. Сапог нащупал отверстие в форме полумесяца, вырезанное в металлическом фартуке вагона. «Полумесяцев» было ровно шесть, по три для каждой ноги.
Держась за металлические поручни, командир «Грозного мстителя» Яков Ковальзон спустился на перрон, принял рапорт подбежавшего командира ЧОНа Орлова. Вместе с Вольфгангом Залусом, телохранителем Троцкого, обошел посты.
Вскоре из салон-вагона вышли Троцкий и Рейснер, в сопровождении свиты прошли несколько сотен метров до разрыва полотна.
Мост через реку Берля был взорван. Еще горели шпалы на обрушенных путях. Обычно белые, отходя, с помощью приваренного к паровозу крюка сдирали с полотна шпалы. Здесь они применили новую тактику: специальные бригады развинчивали рельсы, цепляли края тросом и загибали тягой английских броневиков в дугу.