Лев Давидович подошел к краю обрыва, заглянул в огромную промоину между берегами. Внизу в притоке Волги купались кажущиеся муравьями мальчишки.
- Сколько вам понадобится дней, чтобы восстановить мост? - спросил Троцкий инженера Николая Егорова.
Егоров изумленно глянул.
- Спросите лучше, сколько месяцев!
Троцкий поиграл желваками. Пошел назад к бронепоезду.
- Лев Давидович, - окликнула его Рейснер. - Вспомните историю Свияжска!
Городок сначала построили в муромских лесах, а потом привезли и собрали на месте. Это сделали люди Ивана Грозного. Так разве мы в век технического прогресса не можем повторить их подвиг?
- Все поняли, Егоров? – Троцкий сквозь пенсне пронзительно посмотрел на
инженера. – У нас нет месяца! Золотой запас вывезут из Казани, и тогда революция погибнет! Но мы не можем штурмовать город без поддержки бронепоезда. По нашим данным, белые спешно готовят эвакуацию Казначейства. Поэтому бронепоезд любой ценой требуется перебросить через реку.
Инженер сокрушенно развел руками.
- Я, простите, не господь Бог!
- Троцкий вперился инженеру в зрачки и отрывисто сказал.
- Даю вам неделю! Через шесть дней, ровно в пять утра бронепоезд с вами на
борту трогается с места и переправляется через Свиягу. С мостом или без оного! В шесть утра поднимаются цепи. Мы возьмем Казань!
С поезда соскочил Ковальзон, седой мальчик в студенческой тужурке, прокричал в жестяной рупор.
- С воздушного шара доложили, подходит белый бронепоезд!
Нарком скомандовал.
- По вагонам!
Бойцы оцепления на ходу заскакивали на площадки. Троцкий взял бинокль. На горизонте в жарком мареве рябили синеватые очертания «Генерала Дроздовского». Дуэль с ним сейчас не входила в планы наркомвоенмора.
Вагон сильно качало по обветшавшим рельсам. Троцкий сидел за столом, вцепившись пальцами в дыбом стоящие волосы. «Знать бы, знать! Что с золотом? Это же кровь государства! Мы обескровлены! Там девять тысяч ящиков! Полтора миллиарда золотых рублей! Мы должны оплатить этим золотом контрибуцию Германии по Брест-Литовскому миру! Я лично давал гарантии! Я отвечаю перед немцами, своей головой! И что теперь? Они же возобновят наступление, займут Москву и Петроград! Сибирь и Урал у белых! Революция погибнет! Проклятые чехи! Я же приказывал их разоружить! 14 тысяч вооруженных до зубов солдат! Полыхнуло по всей железной дороге от Пензы до Омска, как по бикфордову шнуру. Что с золотом? Мы в полном мраке! Провал следует за провалом! В казанском подполье действует провокатор! Я не сомневаюсь в этом».
- Я пойду, Лев, - сказала Лариса.
Нарком поднял на нее воспаленные глаза.
- Куда?
- В Казань.
Повисла долгая пауза.
Троцкий встал, подошел к юной женщине, взял ее лицо в ладони.
- Тобой рисковать - не хочу!
Она смотрела ясно и просто.
- Я вернусь.
- Ты так уверена в себе…
- Со мной ничего не может случиться. Я подниму Казанское подполье, мы
саботируем отгрузку золота, сделаем все, чтобы его задержать.
Нарком поражался ее красоте и мужеству. Безрассудная отвага юности, сметающая на своем громокипящем пути старую и усталую мудрость. Что ж…
- Сделаем так. Ты скажешься больной, будешь лежать в жару, у тебя тиф, никто
не сможет войти на твою половину. А втайне ты пойдешь в Казань.
- Ты подозреваешь кого-то из нашего окружения?
Троцкий понизил голос.
- Я привлек к работе в Красной Армии семьдесят пять тысяч царских офицеров.
Среди них, конечно, найдутся и предатели.
- Ты же знаешь, предателей нет. Кто может предать меня судьбе, кроме меня
самой?
- Умница.
- Лев, не бойся за меня! Я вернусь, ведь я львица. А львицы охотятся для своего
мужа, царя зверей.
- Я не могу тебя так отпустить. Я должен провести с тобой Посвящение. –