Задрав голову, Беспамятный увидел глядящего сверху Тарана. Бригадир протянул ему руку, помог вскарабкаться внутрь вагона и, не дав распрямиться, прижал Виктора к стальной переборке.
- Ты кто, сука? – дуло пистолета больно втиснулось Виктору в глазницу. Свободным
глазом он разглядел на лбу Тарана свежий рубец.
- Я… я… я же не помню, - еле выдавил ошеломленный Виктор.
Таран брызнул в дыру выбитых зубов.
- Ты кто такой? Что ты за фуфел, твою дивизию? Колю ранили… Убью, сука! Из-за
тебя все!
- Не ори, Тараша, - Коля Казанский заворочался в глубине вагонного коридорчика.
Бронированный, лишенный окон вагон был освещен только мертвенным светом потолочных плафонов. Припадая на раненую ногу, Коля подошел к сцепившимся Виктору и Тарану. Огромные губы шевельнулись, показав протравленные никотином зубы.
- Направление в морг взял?
- Клянусь, крестный, - выдавил перепуганный Виктор, - я же ничего не помню…
наглухо!
Николай поморщился.
- Как ты меня назвал?
- Ты же меня окрестил. Виктором.
Скалы циклопических скул дрогнули в слабой улыбке.
- Точно, сука, ты мой крестник. Отпусти его!
Таран ослабил хватку.
- А кто налетел-то? – спросил Виктор, оправляясь.
- Лютый, сука! – шепеляво сказал Таран. - Они с ментами были. «Крыша» у них
мусорская. Требовали Вырвиноса отдать, что тебя порезал, тебя искали. Все вверх дном перевернули. Повязали наших, покромсали. Но ничего, мы им обратку включим. Мы растерялись, они ж по форме были.
- Стал ведь я на колени, стал! – густым басом прогудел Казанец.
- Ты о чем, Коль? – не понял Таран.
- Ногу прострелили, и стал я на звезду свою.
Таран знал, что на коленях у Коли Казанского «набиты» звезды, а это значит, что их носитель никогда и не перед кем не станет на колени.
- Ищут тебя, - сказал он Виктору, - очень серьезные люди. Посиди-ка ты здесь
пока, на воле тебе опасно гулять.
Таран отпер отсек, втолкнул туда Виктора и захлопнул дверь.
Ночь Беспамятный протрясся от холода в стальном вагоне. Под утро его, окоченевшего, растолкал Таран. Сел рядом, шепеляво заговорил.
- Дело, братан, такое. Мы тебя прикрыли, из-за тебя на нас наехали. Короче, они тебя все равно достанут. Иди к нам. А чтоб к нам поступить, надо тебе экзамен сдать. Обратку им сделать.
- Что надо?
- Мочкануть суку, что Колю ранила. Пошли.
Бывшая орудийная батарея была преобразована в арсенал, в котором хранилось самое разнообразное оружие, начиная с «ПМ» и «Калашей» и заканчивая помповыми и снайперскими ружьями.
Таран вытащил из стойки «макара», кинул Виктору – разбери. Через минуту на байковой пеленке лежал скелет разобранного пистолета. Виктор удивился – ум забыл, а руки помнили военное дело.
- Молоток! - похвалил Таран. Взял из стойки винтовку, отстегнул обойму, показал
патроны калибра 7,62 производства 1951 года, уважительно покачал головой. – При Сталине еще делали! Такие не подведут. Знаешь, что это такое? СКС, снайперский. Надо из него завалить Лютого. Сделаешь?
Виктор принял тяжелую винтовку в руки. Поджатый под дулом штык стыло спал, спал уже много лет, но ни ржавчинки, ни потускнения не было видно на ясном лезвии. Достаточно было развернуть штык и застопорить в боевом положении, чтобы карабин превратился в штурмовую винтовку. А что если пропороть им Тарана, шепнул в голове голос Ягуара.
- Кого надо завалить? – спросил Виктор.
- Лютого, суку! – скрежетнул коренными зубами Таран. В дыру выбитых зубов язык
его высовывался, как жало. - Он по уши деревянный, отвечаю! А Лепрекона я на себя беру. С суками надо по-сучьи! Бабки получишь, в мою бригаду вступишь, документы тебе сделаем, устроим по жизни. А нет – не обижайся, назад тебе пути нет, ты же наш схрон видел, сам понимаешь!