- Я не хочу! Не хочу! Не хочу! Не хочу! — Внезапно донёсся откуда-то сверху плаксивый детский голос.
- Но, дорогой! Эти манжеты, мне кажется, очень пойдут твоему костюму! — Возразил голос женщины, судя по всему, лет сорока. — Скоро спектакль, а мы с тобой спорим!
Голоса эти доносились из квартиры, располагавшейся аккурат над костиной, то есть — с четвёртого этажа. По всей видимости, соседский балкон был открыт, а яростный спор шёл в комнате над Леной.
- Не надо мне эти манжеты! — Взвыл мальчишка. — Я не девчонка же! Меня Тощий потом обзывать будет!
- Какой тощий? — Оторопел женский голос.
- Санёк из девятого «вэ»!
Повисла пауза, в течение которой мамаша, видимо, обдумывала стратегию убеждения сына.
- Этот Санёк, то есть я хотела сказать — Тощий, он тебе просто завидует… — Вкрадчиво начала она. — Ты же играешь главную роль в спектакле!
- А он в спидвее первое место занял среди этих… этих… юниоров! На мотоцикле! — Воскликнул малолетний спорщик.
- Подумаешь, мотоцикл! — Продолжал гнуть женский голос. — Что эти мотоциклисты? Калечатся… Бензин всю жизнь нюхают… А вот возьми актёров. Вот твой любимый… Ну этот… С лысой головой… На машине который…
- Вин Дизель! — С укоризной прогундел мальчишка.
- Да! — Подхватила мать. — Вин Дизель! Вот если бы он просто на машинах гонял, кому бы он был нужен? Таких, как он, любителей погонять — полным-полно. Но вот проявились у него актерские данные, его и пригласили в кино. И сразу стал он популярным и известным. И девушки его любят…
«Во даёт!» — Улыбнулась Лена мамашиной пронырливости. Но мальчишка не сдавался.
- Его в кино взяли, потому что он каскадёр крутой! Он с мостов прыгал в горящей машине, трюки разные перед вёб-камерой делал, вот его и заметили!
- Наоборот! — Быстро нашлась мать. — Каскадёры за актёров всю грязную работу делают за маленькую зарплату, а сами даже в кадр не попадают. Их и снимают-то со спины, да издалека. И зарплата у них гораздо меньше, чем у актёров. А вот актёры — другое дело. У них гонорары большие, потому что их лица в кадре постоянно. Вот возьми Бреда Пита. Ему за каждый фильм по пять миллионов долларов платят. Потому что он красивый и играть умеет, совсем как ты, мой сахарный! А этот твой Тощий, он же страшный. Ему до тебя далеко! И говорить-то толком не умеет…
На мгновение повисла пауза, в течение которой мамаша, видимо, переводила дух после длинной тирады и готовила последний, сокрушительный удар.
- Славик! Сынок! Ты ведь играешь французского графа. На тебе весь спектакль держится! Ведь говорил же ваш… Этот… Худрук… Что у тебя талант!
- Ну, говорил… — Прогундел мальчишка.
- Вооот! — Торжествующе протянула мать. — А теперь представь, что твой Вин Дизель в следующем кино будет одет в костюм клоуна. Пойдёт он ему?
- Гы-гы! — Донеслось сверху. Видимо, Славик представил нарисованную картину.
- Вот. — Мать начала ставить в споре жирную точку. — И твой костюм должен соответствовать эпохе. Тогда все дворяне носили манжеты, поэтому такие же манжеты должны быть у тебя. И не забудь… Если хорошо сыграешь в спектакле, папа обещал купить тебе эту… Этот…
- Игровую станцию. — Воодушевлённо подсказал Славик.
- Да. Игровую станцию.
- Только не с рулём, а чтоб штурвал был! — Сдав основные позиции, мальчишка начал выторговывать откупные. Затевая скандал с манжетами, пакостник, видимо, прекрасно представлял исход столкновения.
- Хорошо, пусть будет штурвал. — Торжествуя, согласилась мать. Наивная ошибочно полагала, что это она обыграла своего хитроумного тирана. — А теперь пойдём, нужно примерить манжеты. Нужно, чтобы они закрывали кисть наполовину.
- Мам, — спросил коварный Славик, — а зачем дворяне носили манжеты?
- Чтобы отличаться от простых людей, крестьян, например. А ещё для того…
Голоса удалились, речь матери и сына стала настолько неразборчивой, что Лена так и не узнала второй причины, по которой дворяне носили манжеты.