— Нет! — закричал я, прижимая кулаки к глазам. — Господи, спаси меня!
Раздался трепещущий звук, похожий на шорох крыльев в полете, и открыв глаза, я обнаружил себя все в том же бассейне в одиночестве. Один из факелов погас. Я встал и осмотрел каменный пол, на том месте, где стояла Моргана, но ни малейшего следа не обнаружил, хотя камни покрывал налет пара. Я крикнул и услышал в ответ только глухое эхо собственного голоса.
В сильном испуге я выбрался из бассейна, вытерся, оделся и помчался опять в зал. Вокруг никого не было, и я попытался успокоить себя тем, что мне привиделся дурной сон, вызванный усталостью и переживаниями недавнего путешествия.
Мне удалось вернуть себе более или менее приемлемое расположение духа. Пожалуй, я уже готов приветствовать моего короля и братьев по мечу. Только сначала очень хотел жареного мяса и побольше эля. Гул голосов дал понять, что строители храма уже вернулись и готовится праздник.
Действительно, зал был ярко освещен факелами и полон друзей. Смех и оживленные разговоры доносились из-за столов; слуги разносили чаши, в очаге развели огонь. Остановившись на пороге, я постоял немного, пытаясь свыкнуться с мыслью о том, как же мне повезло наблюдать такое благородное собрание. Когда мужчины и женщины, подобные этим, уйдут из этого мира, в нем станет намного холоднее.
Помотав головой, я отбросил ненужные мысли и окунулся в многолюдие. Меня сразу же окликнули и сунули в руку кубок. Кто-то дружески но ощутимо приложил меня по спине, а громкий голос Кая взревел над ухом:
— О! Странник вернулся! Как прошла охота, брат?
Прежде чем я успел ответить, вскочил Кадор:
— Если верить моим молодым родичам, несчастья так и сыпались на вас с рассвета до заката.
Я помнил совет Мерлина, поэтому легкомысленно отмахнулся:
— Да какие там несчастья! Так, иногда слегка покусывало за пятки!
Кай рассмеялся, но Кадора так просто не остановишь. Он подошел ближе и серьезно спросил:
— Проблемы?
— Да, — неохотно согласился я, — были. — Затем поднял чашу и сказал: — Но у нас тут есть эль, а в очаге горит огонь. Поговорим лучше о радостных вещах. — Я выпил и передал чашу слуге. Вытирая пену с усов, я спросил о том, что меня действительно интересовало: — А теперь скажи мне, что это за новый храм, который задумал Артур?
— Ха! — воскликнул Кай. — Тебя не было всего-то несколько дней, но за это время столько всего случилось! Ты пожалеешь, что тебя здесь не было!
И он пустился в рассказ о событиях минувших дней. Тут же к нему присоединились другие кимброги, вставляя свои замечания и поправляя его. В зале собралось множество людей, они пришли приветствовать наше возвращение. Вкратце, суть поведанного Каем сводилась к тому, что Артур, вернувшись на место своего чудесного исцеления, ночью удостоился видения святилища, в котором Чаша Христа сияла, подобно утреннему солнцу. Пендрагон воспринял это видение как знак от Верховного Короля Небес, и решил, что надо построить святилище для Грааля. Он пошел советоваться к аббату и монахам, два дня они просидели с епископом Элфоддом над свитками, на которых король кое-как изобразил то, что привиделось ему в ночном откровении.
Элфодд и Артур… Меня удивила эта пара, но я позволил Каю закончить рассказ словами:
— И вот, мы послали в Лондиниум за людьми, которые умеют работать с камнем.
— С камнем? Святилище должно быть из камня?
— Именно из камня! — с торжеством заявил Кай. — Артур хочет, чтобы оно простояло тысячу лет!
— Десять тысяч! — выкрикнул его сосед.
— Вечно! — вставил другой.
— И вы уже начали работы?
— А как же! — подтвердил Кадор. — Место выбрали, землю расчистили. Целый день рубили деревья и корчевали пни. По правде говоря, Галахад, тебе пришлось полегче. Я, знаешь, как-то не привык гонять волов.
Как только разговор снова зашел о нашем путешествии, я сослался на усталость и пересел к столам, куда опять поставили еду. Я поискал Артура и Гвенвифар, не увидел их среди комброгов, зато заметил нескольких монахов и кое-кого из Дивного Народа. Мирддина тоже не было. Отсутствие трех главных действующих лиц показалось мне еще одним недобрым предзнаменованием.
На меня чуть было опять не навалилась меланхолия, но потом аромат жареного мяса и теплого хлеба вытеснил неприятные мысли. Когда я, наконец, ощутил себя сытым, я осмотрелся, чтобы понять, кто сидит за столами. Увидел Таллахта, Передура и многих других знакомых; люди ели, разговаривали, и, кажется, никакие проблемы их не волновали. Мне хотелось ощутить себя таким же беззаботным.