В густеющих сумерках вдруг зажглись электрические фонари. Берт Клинг шагал, прислушиваясь к звуку собственных шагов, и – что самое удивительное – был рад, что он здесь.
Нашел нужный дом. Это было внушительное здание на середине улицы, точно такое, как описал Белл. Дом был высоким, на две семьи, кирпич с деревом, деревянные балки выкрашены белым. Бетонная подъездная дорожка поднималась к белому гаражу у дома. К входным дверям вело несколько ступеней. Клинг снова проверил адрес, поднялся на крыльцо и позвонил. Немного подождал, пока за дверью не загудело, и когда повернул ручку, нажав её вниз, почувствовал слабый щелчок. Войдя в маленькую прихожую, увидел, как открылись противоположные двери и, улыбаясь, в прихожую вошел Питер Белл.
– Берт, ты пришел! Господи, я и не знаю, как тебя благодарить.
Клинг кивнул и улыбнулся. Белл схватил его за руку.
– Проходи, проходи! – Потом зашептал: – Дженни ещё дома. Я представлю тебя как своего приятеля, что работает в полиции, а потом Молли и я исчезнем, ладно?
– Ладно, – ответил Клинг.
Белл ввел его в распахнутые двери. В доме ещё чувствовался запах кухни, приятный аромат, который ещё усиливал ностальгию, охватившую Клинга. Дом был теплым, безопасным и уютным по сравнению с тем, что творилось вокруг.
Белл приоткрыл дверь и позвал:
– Молли!
Клинг заметил, что интерьер решен был на манер железнодорожного вагона, комнаты следовали одна за другой, так что попасть в последнюю можно было, только пройдя все предыдущие. Первые двери вели в маленькую гостиную, вся обстановка которой состояла из дивана и двух кресел, которые явно рекламировались в каком-нибудь дешевом мебельном магазине как “идеальный гарнитур для современного жилища”. Над диваном висело зеркало. Над одним из кресел – подрамник в дешевой рамке. Непременный телевизор стоял в углу, а другой угол занимало окно с калорифером под ним.
– Садись, Берт, – сказал Белл. – Молли! – позвал он снова.
– Идем, идем, – донеслось с другого конца дома. Клинг предположил, что там кухня.
– Готовит, – объяснил Белл. – Сейчас придет. Садись, Берт.
Клинг сел в кресло. Белл суетился возле него, стараясь быть любезным хозяином.
– Что тебе предложить? Сигареты? Что ты хочешь?
– Последний раз, когда мне захотелось пива, – заметил Клинг, – меня чуть не подстрелили.
– Но тут никто не собирается в тебя стрелять. Давай хлебнем пивка. У меня хорошее, холодное.
– Нет, спасибо, что-то не хочется, – вежливо отказался Клинг.
В комнату вошла Молли Белл, вытирая руки полотенцем.
– Ты, разумеется, Берт, – сказала она. – Питер мне о тебе много рассказывал.
Еще раз вытерев правую руку, она подошла к Клингу, который встал, и протянула ему руку. Клинг сердечно пожал её. Когда Белл описывал её, он сказал: “Молли не какая-то там старая кляча, – даже сейчас, когда она в положении и все такое”.
Клинг старался быть снисходительным, но, по правде говоря, он вряд ли смог бы назвать Молли Белл привлекательной. Возможно, когда-то она и была симпатичной, но те времена уже безвозвратно прошли.
Даже если забыть о большом выпуклом животе будущей матери, все равно перед ним стояла только заурядная замотанная блондинка с выцветшими голубыми глазами. Глаза у неё были усталыми, от их уголков разбегались лучики морщинок. Матовые беспорядочные неухоженные волосы спадали на лицо. Клинг был несколько потрясен, отчасти потому, что Белл описывал её совсем иначе, но ещё и потому, что вдруг понял, что Молли не больше двадцати четырех или двадцати пяти лет.
– Мне очень приятно, миссис Белл, – сказал он.
– Ах, называй меня Молли, пожалуйста.
В голосе у Молли было что-то очень приятное, и ему даже показалось, что дела не так уж и плохи, просто ему осточертел Белл, и созданный им образ жены вызвал естественное разочарование.
И тут он подумал: что если и Дженни не такой уж лакомый кусочек? Теперь он засомневался.
– Я принесу тебе пива, Берт, – сказал Белл.
– Нет, к сожалению, я…
– Да ладно, не стесняйся, – бросил Белл и, не обращая внимания на его возражения, направился в кухню. Когда он ушел, Молли спросила:
– Я очень рада, что ты пришел, Берт. Думаю, если ты с ней поговоришь, это поможет.
– Ну, я постараюсь, – ответил Клинг. – Где она?
– В своей комнате. – Молли показала в другой конец дома. – И двери закрыты. – Покачала головой. – Это меня заботит. Очень странно она себя ведет. И мне было семнадцать, Берт, но я себя так не вела. У нашей девочки какие-то проблемы.
Клинг уклончиво кивнул.
Молли сидела, сложив руки на коленях и пло,тно сжав ноги.
– Когда мне было семнадцать, я любила погулять в компании, – задумчиво вспоминала она. – Можешь спросить Питера. Но Дженни… не знаю. У нашей девочки какие-то секреты. Одни секреты, Берт. – Она опять покачала головой. – Я стараюсь быть ей сестрой и одновременно матерью, но она со мой ничем не делится. Как будто между нами пропасть, которой никогда не было, и я этого не понимаю. Иногда я думаю… думаю, она меня ненавидит. Но почему бы ей ненавидеть меня? Я никогда не сделала ей ничего плохого. – Молли умолкла и тяжело вздохнула.
– Ну, – дипломатично ответил Клинг, – ты же знаешь, какова молодежь.
– Да, знаю, – сказала Молли. – Не так давно это было, чтобы я все забыла. Мне всего двадцать четыре, Берт. Я знаю, что выгляжу старше, но у меня двое детей, – а это не шутка, – и скоро появится ещё один. Мне нелегко. И я ещё пытаюсь образумить Дженни. А этого слишком много для меня одной. Но мне тоже было семнадцать, и это было совсем недавно, я все ещё помню. Дженни какая-то странная. Ее что-то мучает, Берт. Я столько начиталась о молодежи, что попадает в разные банды и тому подобное. Я боюсь, Что, если она связалась с дурной компанией, с молодежью, которая толкает её на дурные вещи. Думаю, именно в этом её проблемы. Возможно, тебе удастся это выяснить.
– Ну, разумеется, я попытаюсь.
– Для меня это очень важно. Я просила Питера нанять частного детектива, но он сказал, что мы не можем себе это позволить. Он прав. Нам едва хватает на жизнь. – Она опять вздохнула. – Но я очень беспокоюсь за Дженни. Ели бы я только могла узнать, что с ней, почему она так изменилась. Она такой не была, Берт. Так стало только… ну, думаю, с год. Она как-то сразу превратилась в девушку, и между нами возникла пропасть.
Белл вернулся в комнату с бутылкой и бокалами.
– Ты выпьешь, милая? – спросил он Молли.
– Нет. Мне нужно быть осторожной. – Она повернулась к Клингу. – Доктор мне сказал, что я слишком набрала вес.
Белл налил пиво. Подал бокал Клингу.
– В бутылке ещё осталось, – сказал он. – Я оставлю её на столике.
– Спасибо. – Клинг поднял бокал. – За здоровье малыша!
– Благодарю, – улыбнулась Молли.
– Знаешь, кажется, мне стоит только об этом подумать, и Молли уже готова, – подхватил Белл. – Просто фантастика.
– Ну, Питер… – со смущенной улыбкой остановила его Молли.
– Достаточно нам разок покрепче обняться, – и она в положении. Она отнесла пробу моей спермы в больницу, и ей сказали, что её бы хватило обрюхатить всю женскую половину Китая. Как тебе это нравится?
– Ну, знаешь, – растерялся Клинг.
– Нет, ты просто невыносим, – для виду пожаловалась Молли. – Но потом вынашивать-то их мне.
– Она тебе уже рассказала про Дженни?
– Да, – ответил Клинг.
– Сейчас я её позову. – Он взглянул на часы. – Мне нужно выгнать машину и отвезти Молли в кино. Потом ты сможешь поговорить с Дженни наедине… пока не придет наша няня.