– Если ты хочешь, чтобы я участвовал в этом деле, мне надо встретиться с ним, – повторил Паркер.
– Я позвоню ему, – ответил после некоторого размышления Мак-Кей. – Позвоню ему домой сегодня вечером. Объясню ситуацию.
– Договорились, – согласился Паркер, поднимаясь с кресла. – Ты готов?
Мак-Кей рассовал по карманам лежавшие на комоде мелочи: бумажник, сигареты, спички, ключи.
– Готов, – ответил он.
Глава 2
Как только они вышли из машины, их оглушила музыка: позади дома, на лужайке, трудилась рок-группа. На площадке перед домом стояла дюжина машин, большей частью – спортивные иномарки. Двухэтажный белый дом не отличался изяществом, фасад украшали нелепые белые колонны.
– Не знаю, как нам лучше пройти, – засомневался Мак-Кей, – через дом или вокруг?
Сегодня солнце припекало, Мак-Кей достал из кармана платок и вытер пот со лба.
– Через дом, – решительно ответил Паркер. Он хотел получше узнать Гриффита, а дом всегда отражает характер хозяина.
– Посмотри, у меня юбка сзади сильно помялась? – спросила Бренда, повернувшись к ним спиной.
Это была стройная, хорошенькая девушка лет двадцати пяти, с длинными ногами. И если Мак-Кей в сто раз был лучше Биглера, то Бренда в тысячу раз превосходила Шейрон. Бренда знала себе цену, она не собиралась ни с кем бороться, между ней и Мак-Кеем не ощущалось и намека на напряженные отношения, никаких военных операций с целью одержать победу над противником. Она сама распоряжалась своей жизнью и неплохо справлялась с этой задачей.
Мак-Кей, расплывшись в улыбке, с удовольствием уставился на ее зад.
– Ты права, беби, вся юбка мятая. Может, сбросишь юбчонку, оставив ее в машине? – пошутил он.
Бренда не уловила насмешки, так как все ее мысли были поглощены собой.
– Нет, правда измялась? – переспросила она, потянув вниз подол короткой юбки. – Мы так долго просидели в машине.
– Все в полном порядке, Бренда, – успокоил ее Мак-Кей, с лица которого не сходила счастливая улыбка. – Не волнуйся, никто не станет на тебя смотреть, – добавил он, шлепнув ее по заду.
Паркер стоял в стороне, терпеливо дожидаясь конца этой клоунады. Гриффит согласился встретиться с ними при одном условии: они приедут к нему в качестве гостей; вот почему они прихватили с собой Бренду. Мак-Кей добился такого компромиссного решения, а Паркер хотел продолжить переговоры, чтобы добиться приемлемых условий.
Бренда первая догадалась, что Паркер не испытывает восторга, оставаясь невольным свидетелем их грубых шуточек: он просто ждет, когда им надоест эта забава. Правильно оценив ситуацию, Бренда поспешно приняла деловой вид.
– Кончай свои шуточки, Эд, – сказала она, обернувшись к Мак-Кею, – не забывай, что мы приехали сюда по делу.
Мак-Кей бросил взгляд на Паркера, и улыбка его угасла.
– Ты права, – согласился он. – Пошли. Паркер, пройдя между средними колоннами, поднялся на крыльцо. Внешняя дверь с натянутой сеткой была закрыта, но основная, внутренняя, дверь распахнута настежь, и оттуда тянуло прохладой. Паркер решительно распахнул забранную сеткой дверь и заглянул в просторный вестибюль, где не было ни души. После яркого солнца, сиявшего на улице, дом встретил их сумерками и прохладой. Мак-Кей с Брендой не отставали от Паркера.
Дом поражал своими размерами и дорогой обстановкой, хотя мебели в комнатах было маловато. Создавалось впечатление, что из каждой комнаты совсем недавно вынесли один-два необходимых для меблировки предмета. Светлые стены дома были украшены самыми разными картинами. В некоторых комнатах пол был застелен небольшими ковриками, паркет по оттенку казался темнее стен. Хрупкая, изящная мебель дополняла интерьер дома.
Паркер не останавливаясь направился в глубь дома, пересек холл, прошел через маленькую, со вкусом меблированную гостиную и двинулся по коридору. Через широкие дугообразные дверные проемы, выходившие в него слева и справа, открывались анфилады просторных комнат. Коридор привел их в другую гостиную, более просторную, чем первая, заставленную растениями. Раздвижные двери вели из нее в крытый внутренний дворик, к которому примыкала лужайка, полого спускавшаяся к прочной бамбуковой изгороди.
Как только они переступили порог раздвижных дверей, на них обрушился рок. Справа от двери, у задней стены дома, Паркер увидел четырех музыкантов, перед которыми были сгруппированы мощные усилители; вся четверка была полностью поглощена своими инструментами: электрогитарой, электроорганом, бас-гитарой и барабанами. Они были очень молоды и очень серьезно относились к своей работе, как подмастерья, обучающиеся сложному искусству построения модели корабля в бутылке.
Музыка оглушала, перекрывая все другие звуки.
– Ты знаком с хозяином, так показывай дорогу! – прокричал Паркер, наклонившись к уху Мак-Кея.
В ответ Мак-Кей кивнул, внимательно оглядывая лужайку. Около сорока человек гостей – мужчин в рубашках с короткими рукавами и женщин в дорогих повседневных платьях – бродили по лужайке между домом и бамбуковой изгородью. На дальнем конце лужайки, неподалеку от изгороди, стоял накрытый белой скатертью стол, один конец его служил баром, другой – буфетом. Там умело хозяйничали мужчины в белой форме с черными бабочками. Хотя грохочущая во внутреннем дворике музыка отбивала охоту к беседе, гости на лужайке, похоже, умудрялись разговаривать друг с другом.
Внимательно осмотрев лужайку, Мак-Кей повернулся к Паркеру и пожал плечами, высоко подняв в недоумении брови: он не увидел Гриф-фита. Резким движением руки Мак-Кей предложил Паркеру остаться здесь, пока он побродит по лужайке и поищет Гриффита. Паркер, кивнув в ответ, ткнул большим пальцем в направлении раздвижных дверей, указывая, что он подождет в доме, подальше от этого невыносимого грохота.
Войдя в дом, он задвинул за собой двери, стало немного тише. Паркер прошелся по комнате, разглядывая картины; все написаны недавно, но традиционны по стилю: сплошной натурализм.
Ни одной абстракционистской картины, хотя в других комнатах, когда они шли по дому, он заметил несколько таких работ. Паркер задержался перед картиной, которая изображала почтенных граждан, собравшихся на торжественный прием в богато декорированной комнате. Гости стояли небольшими группками, непринужденно болтая между собой. Все со вкусом одеты, в основном люди среднего возраста, очевидно прекрасно воспитанные; в просторной комнате собралось немногочисленное общество; казалось, с картины доносятся звуки их неторопливой, спокойной беседы, заглушающей невыносимый грохот рок-музыки.
– Поразительный контраст, правда? – раздался голос за спиной Паркера.
Обернувшись, Паркер увидел небольшого роста человека в белом шерстяном пиджаке, голубой рубашке со стойкой и синих брюках. В руках он держал высокий бокал с прозрачной искрящейся жидкостью, в которой плавали кубики льда. Поза мужчины отличалась продуманным изяществом. У него были черные, начавшие редеть на макушке волосы, спадавшие сзади длинными прядями на воротник рубашки. Над широким ртом, под узким носом, вилась тонкая ниточка усиков.
Паркер перевел взгляд на картину. Действительно, контраст поразительный.
– Вы правы, – согласился он.
– Я имею в виду эту толпу на лужайке, – уточнил его собеседник. Паркер молчал.
– Как ни странно, – печально проговорил низенький человечек, – но двое из гостей, запечатленных на этой картине, находятся сейчас здесь, на лужайке.
– В самом деле? – вежливо удивился Паркер.
– Кажется, мы незнакомы, – продолжал мужчина.
– Верно, – пожав плечами, ответил Паркер, продолжая рассматривать картину.
– Это недопустимо. Мне положено знать каждого гостя, таковы порядки, установленные в этом доме, – с неудовольствием произнес его собеседник.
– Так вы – Гриффит? – спросил Паркер, повернувшись к нему.
На лице Гриффита отразилось охватившее его раздражение.
– Вот именно, – резко ответил он. – Вы, должно быть, приятель Мак-Кея, тот, которому позарез надо поговорить со мной с глазу на глаз.
– Верно, – спокойно подтвердил Паркер.
– Сейчас не самое подходящее время для такой беседы. Можете мне не верить, но это маленькое общество все еще пребывает в замороженном состоянии. Мне надо расшевелить гостей, тогда они начнут функционировать самостоятельно. А где Мак-Кей? – спросил хозяин.