Раздались голоса бандитов, негромкие, вороватые; они отвели пони на несколько шагов в сторону. На судне рулевой должен был подумать, что отклонился от курса. Я увидел, что линия мачт немного повернулась.
Кто-то рассмеялся:
— Как будто ведешь овцу на убой, да? — Он потрепал пони по шее.
Другой прятался за пони от ветра.
— Уже скоро. Еще чуть подрожим, Джереми Хейнс.
Калеб Страттон. Я почувствовал холодок на спине, лед на сердце и в желудке. Сам Калеб и его ухмыляющийся спутник охраняли верхний огонь.
— Кто под нами? — спросил Калеб.
— Спотс.
Светясь, будто призрак, Спотс вырос в свете фонаря. Он протянул руку, чтобы взять бочонок с маслом.
— Черт бы взял этого идиота! Б ступице колеса больше мозгов, чем в его башке. Сбегай скажи ему, чтобы убрался от света.
Я пригнулся и прокрался вперед. Но Спотс уже взял бочонок и отступил в темноту.
— Он поволок масло для другого фонаря, — сказал ухмыляющийся Джереми Хейнс.
Калеб буркнул:
— Ну и ладно, оставайся здесь.
Снова молния. Вспышка обратила ночь в день. И Спотс завопил:
— Смотрите! Боже мой, смотрите!
— Заткни пасть! — гаркнул Калеб.
— Это Обрубок! Он умер и вернулся! И у него снова ноги!
При следующей вспышке я увидел это сам. Лодка внизу, в ней Обрубок, размахивающий рукой. И у него действительно появились ноги. По крайней мере, так казалось. Он лежал поверх пастора Твида, наполовину скрытого черной сутаной. Ноги пастора торчали там, где у Обрубка когда-то были свои.
Грянул гром.
— Вы видели это! — кричал Спотс. — Вы все это видели! Он мне махал, Калеб!
Раздался гул многих голосов. И над ним воспарил вопль Вдовы:
— Мертвые поплывут по морям и живые вспыхнут пламенем!
— Чтоб вы сдохли! — вопил Калеб. — Курятник вшивый, раскудахтались, так вашу...
Молния и гром ударили одновременно. Я увидел, как Обрубок колотит вновь обретенными ногами. Я видел судно, видел, что медлить больше нельзя. Момент настал.
18
ЛЮДИ В ПЛАМЕНИ
Я вскочил и заспешил по склону. Ветер трепал меня, дождь падал в свете бандитского маяка как длинный золотой меч. Пони заржал, и Джереми Хейнс обернулся. Он разинул рот.
— Парень,— сказал он.
Калеб Страттон резко повернул голову, черные волосы его взвились. Судно продолжало приближаться.
— Погасите огонь,— сказал я. Калеб засмеялся:
— Ты слышишь, Джереми? Парень велит убрать огонь. — Его рука полезла под плащ, порылась там, и в полутьме блеснул пистолет.
Я побежал мимо него сквозь луч света. Он вспыхнул на мне, и Калеб поднял пистолет.
— Гнусная вонючка, — сказал он и нажал на спуск.
Я бросился вниз с холма, приземлился на плечо, кувыркнулся и врезался в расставленные ноги Спотса. Он качнулся, бочонок с маслом полетел из его рук вниз с утеса. Из моего кармана что-то выпало — стеклянная трубочка, которую мне подарил Саймон Моган, фосфорная спичка. Я подобрал ее и зажал между губами.
Небо вспыхивало молниями, гасло, вспыхивало снова. Громыхал гром, но шторм уже заканчивался. При очередной вспышке молнии я увидел, что ко мне приближаются люди, впереди Джереми Хейнс с длинным ножом в руке.
Тут мужской голос закричал:
— Блуждающие огни! Боже, спаси и помилуй нас, блуждающие огни!
По пустоши колебался и подпрыгивал синеватый огонек. Он поднимался и опускался, плыл над землей, погубившей так много жизней моряков. Я хоть и знал, что это Моган, но все же волосы вставали дыбом при виде этого невзрачного светлячка. Что же творилось в душах мародеров?
Люди смотрели в молчании. Даже прибой, казалось, поутих. Затем кто-то попятился, повернулся и побежал, затем второй, третий. Рысью уходил прочь Спотс. Заскрипели телеги, заржали лошади.
Но Джереми Хейнс продвигался ко мне вдоль луча света. Другой пистолет появился из бездонного плаща Калеба Страттона, металл засверкал в свете фонаря. Я метнулся к пирамиде из нескольких бочонков, схватил один и замахнулся. Калеб выстрелил. Пуля прошла сквозь бочонок, выплеснув масло на мои руки и плечи. Ветер рассеял его по траве и по бочонкам, у которых стоял Калеб.