— Ладно, ничего интересного пока не вижу в документах или в самом пареньке. Серость какая-то, — буркнул лысый бородач.
— Ну, не скажи Фёдор, — ухмыльнулся красноволосый, — такое тело к восемнадцати создать не так уж просто. Юноша, как минимум, весьма усердный.
— Да, какая разница? Вступительные испытания — не экзамены. Практикой не проверить, сплошные бумажки, Николаич, — проворчал бородатый маг земли, как я понял, по имени Фёдор. — Выдать в зубы стопку бланков, да пусть решает. А мы пока чаю попьём, у меня десятилетний как раз после сессии стоит, ждёт.
— С меня тогда сок. Французский с нотками муската и мяты, — добавил азиат.
— Ну, а я к вам с самоваром подойду. На ежевике, пока никто не ослеп. А за абитуриентом пусть аспиранты проследят, — кивнул красноголовый.
На этом комиссия ушла, а стоявшие около дверей трое парней подошли, положили около меня несколько стопок бумаг, после чего один из них буркнул:
— Списывать нельзя. Четыре часа на все предметы. В туалет только в присутствии одного из нас.
— Как? Не в горшок и здесь? Так было бы логичнее, — усмехнулся я.
— Не ёрничай, можем организовать и горшок, — процедил другой.
— Да, а то можешь остаться без света. Посмотрим, как ты сдашь экзамен без него. В правилах не сказано, что ты должен быть в комфортных условиях, — заявил третий.
— А в правилах есть запрет на ваше убийство, господа? Кажется, там только о запрете насилия в отношении комиссии, которая нас покинула? — улыбнулся я.
— Придурок, пойдёмте, — заявил один из тщедушных, после чего они отошли от моего стола.
Интерлюдия
В соседней комнате сидело три профессора.
— Кто-то из вас собирается проверять ответы? — спросил профессор с азиатской внешностью по имени Пётр Антонов. Он нарезал фрукты на четвертинки, готовя снедь к небольшому перекусу.
— У него привилегия Императора. Даже пожелай мы его завалить, ему достаточно 5% по каждой дисциплине или 10% по одной из них. Сорок вопросов из ста — тесты с 3–4 вариантами ответов на выбор. Баллы за каждое задание равнозначны. Так что шансов, что этого Грачёва ждёт провал, я просто не вижу. Надо быть полнейшим идиотом, чтобы провалиться с привилегией, — уверенно заявил Леопольд Орлов, доставая из пространственного предмета самовары, от которых пахло чем-то очень специфичным.
— Аспиранты с факультета «Экономики волшебства». Они к простолюдинам плохо относятся, поэтому я специально завёл разговор, чтобы показать статус этого паренька. Вряд ли вмешаются. Кто-то вепря будет? — спросил Фёдор Форт, доставая копчёную голову какого-то огромного существа.
— Не в таких объёмах, — усмехнулся красноволосый мужчина, — тем более кому-то из нас всё равно надо будет провести пробуждение волшебства. Оно-то на самом деле и решит: поступит юноша на бюджет или на платное отделение первого курса.
— Хорошо, предлагаю самый простой и честный жребий: играем в правду или действие в рамках этого кабинета. Кто проиграет, тот прекращает пировать и пойдёт проверять захудалый талант абитуриента, — произнёс профессор Антонов, задумчиво оценивая вереницу бутылок, небольшую тарелку фруктов и огромную ароматную голову хрюшки. — Кто-то против такого сценария?
— Начинаем игру!
Глава 18
— Введение в магию
— История магии на Руси
— Начальная алхимия и химия
Всего три дисциплины, которые требовалось сдать.
Могу точно сказать, что до чтения специальной литературы сумел бы ответить на большую часть вопросов, но не на все.
С теорией ГРАЧ-ей знакомили не так уж широко. В основном нам преподавали то, что может понадобиться на практике.
Ну, а разница валентности железа с магической подпиткой и без?
Кому это надо знать, когда оно сквозь твою кожу мчится к твоему сердцу?
Куда важнее впрыснуть в себя лишнюю дозу глюкозы с микроэлементами, чтобы сердце собралось назад.
Хотя не буду отрицать, что в знаниях есть польза. Если бы у меня было оборудование, вызывающее определённый звук, магия металла стала бы мне неопасна в 1–3 метрах от динамика. Кроме того здесь популярно описывалось и применение электрических разрядов против разных видов магии и в частности артефактов.
Впрочем, будучи ГРАЧ-ом мне такое не пригодилось бы.
Эти книги были лишь верхним пластом человеческих знаний, так что предсказуемо не содержали очень многого, что стало понятно на практике.