Старик знал очень много, но с возрастом гуманизм из него буквально исчез. Люди стали статистикой, в том числе его же дети.
Он и так не любил государство, традиции, которые считал ошибочными, при этом сам пользовался привилегиями, нарушая закон, вершил собственное «правосудие». В том числе ловил неугодных и отвозил на Кавказ, внушая людям, что они бараны. Однако иногда он и убивал, а не просто ломал личность или внушал страх.
Когда Алексей Пятый был близок к смерти, Салтыкову показалось, что тот оставил власть сыну Алексею, чтобы разрушить государство и вернуться назад.
Шкипер по факту стал фанатиком, верящим в образ монарха, во многом выдуманный. В итоге он ослушался последней воли приёмного отца и похитил его душу ещё до похорон.
Кажется, он сошёл с ума.
А далее вёл себя максимально нейтрально, не вмешиваясь в дела Императора, посвятил себя воспитанию Варвары и мимолётным интрижкам, в результате которых у него появлялись дети, в основном дочки.
Всё это для него было привычным фоном, рутиной, имена он не путал, но ничего к своему окружению не чувствовал.
Как и подобает фанатику идеи, он двигался к возрождению Алексея Пятого. А для этого вынашивал план по внедрению души в потомка Варвары.
Фактически он выращивал не девушку, а мать своего господина.
Он нанимал таких слуг, через которых собирался полностью контролировать Варвару, его целью было вырастить куклу из пророчеств, которую нарисовали предсказатели.
Среди прочего Варвара должна была победить на международных спортивных состязаниях.
Вот только старик не учёл такого фактора, как «погрешность видения». Если его увидели, вероятность изменений с каждым годом растёт.
Потому что даже незнакомый и далёкий предсказатель может сделать выбор действия так, что это повлияет на объект прогноза.
Именно так и произошло.
Каким-то образом я стал тем изменением. И Салтыков во многом сам меня включил в близкий круг великой княжны, будучи уверенным в моём низком «либидо».
А я просто вообще не понимал, что это такое.
Ну, для старого фанатика я стал временной переменной. Он даже провёл тест, смог ли бы я стать вместилищем его босса. Вот только я отверг тестовое влияние, это значило, что и душа Алексея Пятого долго не протянет внутри.
Так что Салтыков сосредоточился на основном плане, где Варвара должна была родить от кого-то другого, относящегося к определённой стихии, чтобы внедрение души оказалось максимально лёгким.
Этому плану были посвящены основные воспоминания.
Сопутствующие им данные об антироссийских планах тех или иных сил являлись всего лишь дополнением или даже подспорьем.
В итоге, когда в меня попытался проникнуть «Кардинал», маг-организатор призыва ифритов, он погиб. Затем в меня влилось душевное ядро с Алексеем Пятым. И у Шкипера случилась истерика и, кажется, инсульт от произошедшего.
Он психанул, подчинил всех, кого мог, забрал кинжал с пояса Вильяма Первого (так звали убитого мной Шадоукинга) и пырнул моё бесчувственное тело, которое тащили за ним.
Однако при этом он планировал меня вырубить и попытаться внедрить душу в моего ребёнка во время полёта, так как знал о нападении и был уверен, что Восход Сибири защитит Варвару. А вот на его же дочь Анну ему оказалось всё равно.
Шкипер выяснил через взлом тех или иных агентов, что именно отошедший от дел император, являющийся первым из новой британской династии наравне со своим старшим братом, атакует самолёт теневой магией.
А когда-то давно отряд во главе с Царём Сибири (то есть наместником Императора над Сибирским Царством) в этом амулете одержал победу над Вильямом.
Не учитывал старик, что британский тёмный маг мог стать сильнее или использовать какие-то новые артефакты. Салтыков верил в предсказания.
Ну, я без понятия, могло и сработать. База «Восхода Сибири», амулета Варвары, относилась к стихии света.
Тем временем я усвоил память, и меня выбросило к песочным рамкам. Я попробовал войти во все из них, так как надеялся на дополнительную информацию, однако при прикосновении к изображениям, те рассыпались в пыль, а во тьме проносилось:
— Ха-ха-ха, не на того напал, я всё подчистил! — гоготал голос Шкипера.
В итоге я оказался снаружи и спросил у Некрасовой:
— Сколько прошло?
— Секунд пять. Получилось? — уточнила она после ответа.
— Как бы да, теперь попробуем вскрыть этого, — показал я на соседний круг, где тело Вильяма Шадоукинга призывало собственную душу, словно монстра.
Но перед этим я развеял прошлый призыв, разрушив круг.
— Среди прочих воспоминаний мне попалось, что новая британская династия считала себя сильнейшими, но опасалась ведьм-некроманток, а потому не давали им манипулировать со своими разумом и душой. То есть защиты у него может не быть, но может и оказаться. Так что полезу я, а ты, если что, тяни меня назад, — произнёс я.