— Хватит. Подробности в отчёте. Не забудь приложить съёмку с нагрудной камеры. Бомбу установил верно? — спросил профессор Штац.
— А-м-м, отец, камеру я обронил…
— Тц, иного я не ожидал. Спроси дубль у Фреда.
— Мой телохранитель мёртв.
— … понятно. Так что с бомбой?
— Я поставил всё, как ты и сказал. Таймер отключит предохранитель через пять часов, а затем любая молния или поднятие температуры активируют детонатор, — сообщил Август.
— Допустимо. Заряд небольшой, а нарастить остров не так уж сложно, — пробормотал профессор, словно сам себе, затем громче добавил. — Оплатишь страховку наёмникам из своего кармана. Всё равно их пришлось бы устранять. А вот за потерю чёрных грачей мне придётся отчитываться главе. Так что тебе придётся выполнить другую работу, чтобы исправить эту…
— Да, отец…
Ден Грач
Фух!
Повезло.
Я точно не знаю, как эта тварь меня видела, но это, судя по всему звук моего сердца или дыхание. Вряд ли запах, вокруг куда сильнее аромат крови, местных вонючих цветов и фруктов.
А стоило мне добежать до небольшого водопада, как обезьяна застыла и начала озираться по сторонам.
Я чуть не выдохнул от облечения раньше времени, но сдержался.
Чудище покрутило головой. Недалеко юркнула крупная игуана, чем и подписала себе приговор.
На мой выдох снежный человек не обернулся, он казался занят тем, что пытался стащить намордник с головы.
Через некоторое время ему это удалось, но буквально стоило нескольких лоскутов кожи и кусков плоти.
Впрочем, те практически моментально собрались назад. Щёки на наморднике превратились в пыль, а вот обезьяна самодовольно взревела куда-то в небо восстановившейся пастью.
Ну, дальше чудище пошло жрать.
Я немного выждал и отправился вдоль реки в сторону сторожки.
В кустах под небольшим куполом малозаметности спало два тела.
Вот же счастливые глухари!
Не столько ради их выживания или угрызений совести, сколько из-за логики я подошёл и зажал рот Никифору.
Он не проснулся.
Тот же приём разбудил Максимилиана мгновенно:
— Буди своего босса, и валите с острова. Август провалил захоронение и уплыл. Монстр бродит и охотится.
— … *тихий мат на латыни*. Не шутить⁈ — отреагировал наёмник.
— Не шутить, — ответил я.
В следующий миг щёлкнул пистолет.
*Пстють!* — прошила первая пуля мне плечо.
Я схватился за «рану» и спросил:
— За что?
— За сторожку, идиот. Ты всё равно должен был сдохнуть! — усмехнулся римлянин и разрядил мне в голову обойму.
Я слишком наивен.
Впрочем, я был в курсе калибра пистолета у этого человека. Пистолет Топазова не предназначался для убийства бессмертных, он выделялся только скорострельностью при небольших габаритах.
Поэтому я немного выждал, пока этот урод склонится надо мной для того, чтобы удостовериться в смерти «Крота».
Я выхватил с его пояса кинжал и прицельно воткнул в живот.
Убивать я его не собирался.
Спал он с распахнутой грудью, так что я разглядел кусок татуировки, что видел несколько раз при загоне оборотней. Я тогда выступал в сводном отряде в качестве живца.
Татуировка Волчицы, священного животного города Ромула и Рэма, выла на этом рисунке на луну, которой выступала руна «Луна».
Принудительно заставить оборотня перевоплотиться можно было, проткнув печень.
Старый и не очень добрый способ. Почти как вампира осиновым колом в сердце.
Волк начал превращаться, иначе бы умер.
Однако теперь он не сможет принять человеческую форму пока не растерзает семь жертв, впрочем, для этого дела подходят и те же чайки, так что ограничение слабое.
Я же уже не дышал, после чего резко перекатился в сторону.
Спасать Никифора я и не подумал. Во-первых, он собирался меня убить. Во-вторых, с добрыми делами на сегодня покончено, лимит 1 из 0 и так уже перебор, да и пьяница не оценил. В-третьих, на нём артефакты, которые отпугивают оборотня и дают защиту.
Так что я спокойно отступил по своим шагам, после чего рванул в сторону бухты.
Конечно же, оборотень после минуты трансформации последовал за мной. Серьёзно сомневаюсь, что моя «невидимость» убирает запахи, раз звуки остаются.
Ну, а убить оборотня в момент его превращения одновременно не так уж сложно, если отрубить голову, но при иных атаках практически невозможно без серебряного оружия. Эти псоглавые всё равно оживут.
Вот никогда бы не подумал в детстве, что буду на семьдесят пятом году своей жизни играть в салочки с обезьянкой и собачкой на тропическом острове.