Стадо у речки Нучи. Ванюша, завидев, что приближается юное создание, снял портки и зашёл в речку неглубоко, мальчишки говорят — по яйца, а девочки — по кунку, и посматривает вниз, не купается.
Мне любопытно.
— Ванюша, — спрашиваю, — ты чего там высматриваешь?
— Да вот, — отвечает, — впервые пиписька затвердела, размачиваю.
Дурачок или прикидывается? Взглянула на его писун, что-то у меня под ложечкой торкнуло, между ног засвербило, и я поплыла: ежели придуряется — подыграю.
Да что там говорить: когда вижу стоячий член, рассудок умолкает, говорит инстинкт кунки, которая нестерпимо жаждет заполучить эту игрушку себе, приласкать его в ответ на его ласки.
-— Так ты, Ванечка, в воде его не размочишь, — говорю.
— А где надо?
Я бряк на прибрежный песочек, задрала юбку, ноги раздвинула.
— Всунь, — говорю, — его мне между ног, там я тебе его сама быстро размочу.
А пастушок как начал хозяйничать у меня между ног, что поняла я — обманул: не в первый раз он так писун размягчает.
Теперь что там говорить, молода была: обмануть меня было нетрудно, сама была обманываться рада.
(Опытный юноша, чтобы добиться согласия дамы и даже девушки, убеждает её, что она у него первая и никого ещё не было. Умная девушка, не имея возможности заявить, что «ты у меня первый», говорит, что «ты был лучший». Но это отступление.)
<p>
</p>
— Тогда я только начинала, — продолжала исповедь рассказчица, — входить во вкус интима на природе. Батумский юноша довёл меня до экстаза, я вся дрожала от удовольствия. Пока была там на отдыхе, несколько раз приходила на ту полянку под кипарисами, но мой маленький гигант блуда с большой шишкой больше там не появился.
Но и это все преамбула.
Однажды первый и второй контроль претендент прошёл, но у него оказалось достоинство не встречавшегося ранее размера. При первом контроле всё было терпимо: в пассивном состоянии его достоинство хоть и было несколько больше, чем я встречала, но подумала, что справлюсь.
Но в тот момент, когда ему положено было повернуться на бок, я увидела — и обомлела: его штука разорвала трусы и торчала почти до колен толщиной почти с оглоблю. Я в страхе вернула трусики на место и сомкнула ноги: не пущу. Впервые пришлось нарушить правило всё делать молча, иначе кайф пропадает.
<p>
</p>
— У нас с тобой, — говорю, — не получится, такой в меня не поместится. Вам нужна более крупная партнёрша, крутобёдрая и пышнозадая.
— Не беспокойтесь, сударыня, — вежливо и тихо промолвил необычный клиент, — я ввожу только наполовину.
«Хм, любопытно, надо попробовать, — подумала я, — когда ещё такое встретишь».
Я отыграла назад: снова сняла трусики, раздвинула ноги, привычно согнула колени, слегка пошлёпала себя по ляжкам, приглашая начинать, и опустила веки — всё как всегда.
Я старалась не подмахивать и даже отпрядывала. Но он, паразит, всё же увлёкся и в азарте ввёл эту махину глубже, чем обещал, и достал дно. Несмотря на мой богатый опыт, дна никто и никогда не доставал.
Некоторые инстинктивно стремились к этому — такова мужская натура — и старались посильнее нажать. «Зря стараешься, — мысленно ухмылялась я, — коротковата твоя штучка». В этот уникальный раз я вынуждена была инстинктивно вывернуться и сбросить его с себя.
Он извинялся, просил прощенья и делал поправку на ввод. Только с третьего раза у нас получилось, и мы оба остались довольны.
…А что же наша купчиха? Она весьма опытна в любовных утехах, знает свою глубину, но без раздумий и без согласований разрешает полный ввод восьмивершкового и не умеет вывернуться и сбросить злодея. Это возможно, только если руки и ноги привязаны к кровати. Так что тут я не могу согласиться с автором текста: в угоду гиперболе он теряет берега реальности, либо не искушён в тонкостях интима. Ежели героиня поэмы захотела новых ощущений, почему бы
ей не испытать не только размер, но и одновременное число партнёров, — вариант довольно известный у опытных дам.
Как-то такая солидная дама делилась со мной своим опытом в этом вопросе.
— Однажды, ещё до замужества, я оказалась в компании трёх самцов. Ну, думаю, сейчас нальют коньячку, начнут задирать юбку и сопеть по очереди. Ничего, думаю, справлюсь, обслуживала и больше за вечер, даже не за ночь. Рассказывала об этом приключении подружкам. «И что вы, девочки, думаете, — говорю, — они меня совсем оголили и, к моему удивлению, стали совать свои… эти… ну, вы понимаете… везде втроём одновременно». — «Ничего тут нет необычного, — сказала одна подружка, как оказалось более искушённая в этих делах, — и я это практикую».
Эта народная забава называется «е…ать в три х…я».
В юности я не был крутым ходоком и тем более дефлоратором (в отличие от моего однокурсника В. Дмитревского, который ухитрялся приводить на ночь измайловских девиц в наше институтское общежитие, несмотря на строгих вахтёров; при этом я спал на соседней койке.
Как-то просыпаюсь средь ночи, а они занимаются любовью, и девица шепчет:
— Я хочу дать и твоему соседу. Можно я нырну к нему под одеяло?