</p>
"Милая Летточка, на днях я с помощью Божией уепала самого Пушкина:это 40-й номер в моем Манонлесковском списке. Поэт, как ты знаешь, весьма слаб на передки: завидев мою крутую линию бедра, начал прикалываться изысканно до неприличия.
Два дня я косила под невинную недотрогу /как выражается моя дворовая девка Дуняшка, строила из себя целку. O,the vulgar!/.На третий прогнулась и оттянулась по полной. Ты же знаешь, in position "амазонка в седле" мне нет равных во всей Курляндии.
Как говориться в одной из этих terrible дуняшкиных припевок:
<p>
</p>
Мы с милёнком целовались
Ночью,днём и вечером.
Целовались бы ищо,
Да болит влагалищо.
<p>
</p>
Как у тебя с 41-м, помниться он из кавалергардов.
Уложился ли он в твой малый
норматив непрерывности: "ночь - день - ночь штрих".Отпиши.Целую.
Твоя Нюрочка.12.06.29. Vale."
<p>
</p>
Пришли ко мне.
- Мужики,- говорю,- что тут спорить: оба хуже. Суть не в том -
кто был "сверху",а в том, что растрепались на весь свет.
<p>
</p>
Задумались мужики.
И то верно. Никто ещё не избежал соблазна похвастаться своими
успехами "в этом".Даже А.Пушкин. И... А.Керн.
<p>
</p>
<p>
</p>
г.Рига.А.П.Керн- вавилонская блудница ,»гений чистой красоты» поджидает поэта и он навсегда
запомнит «чудное мгновенье»
Три грации и племянники
<p>
</p>
На фото: сёстры Полина, Клавдия, Евдокия в ожидании племянников
<p>
</p>
Жизнь надо прожить так, чтоб было что вспомнить,
но стыдно рассказать.
Народная мудрость
<p>
</p>
***
Роясь в давних интим-историях нашего большого села, нельзя пропустить историю трёх двоюродных сестёр, трёх граций: Полины, Клавы и Дуни, — и их племянников: Вани Ласанкина, Жени Шарова и Сани Шамшина.
Сёстры были замужем в трёх разных сёлах: Левашово, Круглово и Саваслейка, что на реке Велетьма, — и нередко собирались в семейном кругу в большом двухэтажном доме у Дуни. И они удумали помочь своим недорослям, окончившим школу, расстаться с девственностью с помощью их самих, а не за счёт самоудовлетворения. Чтобы закрепить у юношей в голове, что заниматься интимом с женщиной на порядок приятнее, чем суррогатом и паллиативом и спускать своё интим-желание в анал, орал или в руку.
Сами-то они потеряли невинность в 15 лет с 35-летними мужланами, а теперь договорились проделать это с 15-летними племянниками, а самим-то уже 35. Да так, чтобы в том же месте, где был их первый интим-опыт, и более этого с племянниками не повторять: сделали дело, направили их на правильный путь — и дальше пусть сами, со сверстницами, разведёнками, вдовушками, ну а повезёт — и с замужними, но с другими.
<p>
</p>
Дуне целку сломал случайный купальщик на реке Велетьма. Она загорала на одном из многочисленных речных песчаных диких пляжей.
Ох уж эта речка моего детства: она тянется на 100 километров от Выксы до Навашино и впадает в Оку где-то под Муромом. В начале пути это сосновые боры, интимом пропитан воздух, природа шепчет... Молодёжь из прилегающих сёл назначает там романтические свидания, взрослые приходят за разовыми любовными приключениями.
<p>
</p>
Краеведы пока не могут подсчитать, сколько на её берегах сломано целок.
Туда заходила и известная нам Светлана Ивановна, устраивалась чуть в сторонке, чтоб побыть одной. Но вот поблизости расположился подходящий партнёр. Она снимала лифчик и трусы, купалась и медленно выходила из воды прямо на него, проверяя неотразимость своего тела. Тот вставал, снимал трусы, и его член торчал ей навстречу. Она опускалась перед ним на колени и на миг касалась члена губами; она не брала в рот, ей это было противно, но делала это, чтобы подчеркнуть согласие и укрепить его уверенность, к тому же член становился твёрже...
Там бывал и я, но был ещё молод и глуп и ни разу не воспользовался ситуацией, когда оставался один на один с незнакомкой. Я полагал, что надо познакомиться, поухаживать, и, может быть, через год дойдём до этого, а сразу — боялся опозориться, не встанет в нужный момент...
Одна, видя мою робость, предложила познакомить с мамой. У неё такая же фигура и манда. Ей нравятся робкие, неумелые, молоденькие, нецелованные, не допускающие небрачного интима. Она их терпеливо раскрепощает, развращает, и когда наконец они отваживаются её пое…ать, то краснеют и сгорают от стыда, а она испытывает двойное удовольствие — и от самóй несмелой е…ли, и от их смущения, — наблюдая за их лицами. Они зажмуриваются и отворачиваются, но она постепенно приучает их смотреть ей в глаза.
— В глаза мне смотри. Что сейчас со мной делаешь?