-- Осталось присыпать камнями снизу, -- информировала хозяйка.
-- Я сам, -- с готовностью ответил Маниус, побежав к недавно убранной гальке. Лучезарная не стала помогать, следуя слову юноши. Вместо этого древняя внимательно наблюдала за его действиями, оценивая быстроту и сообразительность человека.
Изгнанник обсыпал палатку, любуясь на блестящие трубки и прочную плёнку. "Сколько же может стоить, всё это? Не меньше сотни рубинов! -- мысль озарила сознание, дав повод для волнения. -- Чем же мне отплатить потом?" Ромей закончил обсыпать палатку и повернулся к старейшей. Губы шевельнулись, готовясь расспросить о цене.
-- Думаю, из тебя сможет получиться охотник на мыйо, -- опередила Ано.
-- Правда?! -- восторженный баритон заполнил пространство. Априка кивнула, улыбнувшись.
-- Но сейчас нужно придумать, как тебе питаться, -- нарочито недоумённый тон содержал в себе нотки паники. -- Есть идеи?
-- Надо-то только найти ягоды, -- удивился Маниус. -- Да тут их целый лес...
-- Для сохранения здоровья этого недостаточно, а ты у нас ещё растёшь, -- напомнила Ано.
-- Хорошо бы немного мяса, но ведь нельзя же убивать животных? -- спросил ромей, с надеждой глядя в тысячелетние глаза.
-- Точно, нельзя, -- подтвердила Ано. Юноша поник.
-- Но это не значит, что нельзя добыть себе мяса, -- продолжила априка. Маниус сконцентрировал на древней всё своё внимание.
-- Идём со мной: кое-что покажу.
На этот раз идти по тропе пришлось намного дальше. Маниус понял, что они слегка обогнули гору, спускаясь всё ниже к лесу. Вскоре кирпичи под ногами сменил твёрдый грунт, но юношу это только порадовало. В воздухе всё громче слышалось непрерывное гоготанье, карканье и чириканье. Любопытный взгляд обнаружил источник шума -- ровную отвесную скалу, сплошь усеянную гнёздами. Ано вела именно к ней.
Атон подбирался к горизонту, готовя землю к очередному закату. Подножье "птичьей" скалы приближалось с каждым шагом. Забираясь на очередной крупный камень, Маниус заметил в небе силуэт орла, неторопливо нарезавшего круги прямо над гнездовьями. Априка выбрала подходящий камень и опустилась на корточки, пригласив порядком отставшего ромея присесть рядом.
-- Красивая скала, не правда ли? -- спросила Ано, когда Примус удобно расположился на валуне.
-- Скала-то может и да, но тут шумно и птицами воняет, -- ответил Примус.
-- С непривычки запах действительно сильный, -- согласилась Лучезарная.
-- Но как можно взять мясо не убивая? -- не вытерпел ромей. Птицы загоготали громче, будто разделяли его любопытство.
-- Смотри за орлом, -- посоветовала древняя. Юноша отыскал хищника взглядом.
Прошло несколько мгновений, и орёл вошёл в пике, поймав на лету сорвавшегося с утёса птенца.
-- Ну и что? -- спросил изгнанник, уверенный, что Ано тоже проследила за хищником.
-- Некоторые срываются и достигают земли. Орлы собирают лишь половину. Иногда больше, иногда меньше. Некоторых поедают бескрылые птицы. Остальных ты можешь забрать для пропитания: бедняги всё равно погибают.
Договорив, Ано встала и побежала к самому краю утёса. Маниус рванулся за ней, но так ловко прыгать по камням оказалось непросто. Когда изгнанник догнал Лучезарную, априка успела собрать нескольких птенцов и положить в неизвестно откуда взявшуюся сетчатую сумку, связанную из полупрозрачной нити. Априка продолжила искать, не обращая внимания на спутника, но найти получилось лишь ещё одного мёртвого птенца.
-- Сухой хворост за тобой, друже, -- сообщила древняя довольным тоном.
-- Сейчас!
Маниус завертел головой, выбирая удачное направление. Спустя мгновение юноша скрылся между камней.
Атон уже начал закатываться, озаряя палатку красным багрянцем. Ано подставила под последние густые лучи небольшую лупу и зажгла пучок травы, быстро подложив его под сухие ветви. Маниус смотрел на Лучезарную без обычного интереса, но с нетерпеливым ожиданием. Временами ромей поднимал взгляд на априку, вопрошая, когда же он сможет подставить уже давно ощипанную и нанизанную на сухую ветку тушку под алые языки пламени.
-- Терпение, друже, -- сказала Ано в очередной раз, -- дай пламени разгореться.
-- Да, да, -- отговорился ромей и продолжил ждать.
Вскоре алые языки прекратили расти, и Лучезарная разрешила готовку лёгким одобрительным кивком. Тушка тут же оказалась над костром; старейшая в свою очередь принялась ощипывать очередного птенца. Запах готового мяса, дошедший до носа юноши, раззадорил аппетит.
-- Не торопись: дай огню хорошенько прожарить, -- советовала Ано, сидевшая напротив ромея.
-- А вы едите птиц? -- спросил Маниус, глядя на пламя.
-- Мясо не едим, хотя априки могут питаться и им, -- ответила Лучезарная.
-- Откуда тогда вы знаете, как его готовить?
-- Я же старейшая, -- напомнила Ано. Изгнанник улыбнулся.
-- Вы с Анэ знаете всё на свете...
-- Всё? Я никогда с этим не соглашусь. Просто нам посчастливилось жить немного дольше, чем другим, -- мягкое сопрано показалось ромею грустным.
-- А дольше, это сколько?
-- Много.
-- Ну а сколько лет?
-- Я давно перестала считать.
Ано улыбнулась.
-- Вы ведь были ещё до Города? -- уточнил Примус.
-- Это так, -- подтвердила априка.
"Немного дольше..." -- мысленно оценил Примус, сказав:
-- Значит, много веков назад вы уже жили. Наверное, видели войны богов?
-- Нет. Мы же тогда жили в пустыне.
-- Точно.
-- Сейчас можно, друже, -- информировала Ано, вращая в пламени своего птенца. Юноша накинулся на еду, обжигая губы об обуглившуюся тушку.
-- Два месяца уже не ел мяса, -- поделился изгнанник, когда проглотил первую порцию, -- вкуснятина.
-- Косточки кидай в костёр, -- посоветовала Ано. Ромей кивнул и продолжил жевать.
Восьмой птенец оказался последним, но желудок не просил больше, передавая телу приятное чувство насыщения. Ано давно перестала подкидывать топливо в костёр, и тот обратился в груду раскалённых углей, светящихся приятным ало-оранжевым светом.
-- А вы вообще едите? -- спросил Маниус, потянувшись. -- Я видел, как Йоко пила, но ни разу, чтобы ела.
-- Когда растём, беременеем и кормим детей, мы пьём питательные соки и иногда едим плоды, -- информировала Ано, поднявшись. -- В остальное время обходимся соками.
-- Сегодня нужно ещё что-то сделать? -- спросил Примус.
-- Нет, нет, друже. Отдыхай. Завтра я покажу тебе лучшие плоды -- любимую пищу априк, -- наметила Лучезарная, потянувшись.
-- Простите, госпожа! -- взволнованно начал изгнанник. -- Я не знаю цены одежды и крова, но когда-нибудь я отплачу вам...
-- Если ты ещё раз назовёшь меня госпожой, я обижусь, -- мелодичный голос прозвучал без обычной мягкости; по спине юноши пробежал холодок. -- Имени вполне достаточно.
-- Простите, -- повторил отверженный.
-- И не беспокойся об оплате, друже. Априки ничего не продают и не покупают. Подобно щедрому Солнцу, дарящему нам жизнь, мы дарим вещи друг другу, не требуя ничего взамен, -- мягкое сопрано разлетелось по округе. Древняя привстала, намереваясь уйти.
-- Но разве грех взять достойную цену за свою работу? -- спросил бывший ремесленник.
-- Всё, что мы делаем, принадлежит Атону, друже. Ведь из его света появляется наша плоть, кровь, душа. Из его света появляется вся жизнь вокруг. А время, которое тратится на бесконечные раздоры из-за цены, полезней употребить в дело.
Ано затушила костёр и попрощалась с ромеем, оставив его провожать солнце в одиночестве. Маниус залез в палатку и лёг на подстилку из белоснежной ткани. Прозрачный тент позволял рассматривать металлический каркас и всё, что творилось вокруг. Примус опасливо посмотрел на продолжавшего кружить орла; десница коснулась пояса, нежно погладив искусную работу. "Всего лишь птица. И никаких мыйо", -- расслабился ромей. Руки аккуратно сняли пояс и подложили его под голову. "Главное, видно всё", -- успокоил себя юноша, разглядывая вечерние звёзды.