-- Всё, друже, -- сказала Лучезарная, когда закончила. -- Теперь остаётся только ждать.
-- Ждать чего? -- поинтересовался юноша.
-- Нужного часа. Эта коробка служит для связи голосом сквозь расстояние. Она связывает априк с помощью особого, невидимого света, -- информировала древняя.
-- Значит, свет бывает невидимым... -- процедил Маниус.
-- Да.
-- А как вы тогда узнали о нём?
-- Боцьен крепится к твоей спине с помощью похожего невидимого света. Хоть его нельзя увидеть, но следы его существования заметны отчётливо.
-- Так это магия... И некоторая руда липнет к железному камню тоже из-за него?
-- Да. И янтарь тоже.
-- Я видел янтарь только издалека, -- сказал Маниус извиняющимся тоном.
-- И мыйо ты чувствуешь тоже из-за него, -- добавила Ано. -- Сядем спинами друг к другу, так теплее.
Повисло молчание. Ано уселась на пиру Мануса; изгнанник сел, как сказала древняя, подогнув колени к рукам. Cпина юноши ощутила тепло. Охотник не двигался, пытаясь зацепить взгляд за точку в сумраке. Утренние переживания вскоре снова захлестнули его.
-- Давно я не гуляла по северным землям. Привыкла жить в светлом тёплом доме, -- поделилась Лучезарная. Из уст отверженного вырвалась пара смешков.
-- Вы же мёрзните здесь. Йоко говорила... Я забыл.
-- Йоко переносит холод куда лучше меня. Йоко -- наше бесценное сокровище, друже. Береги её, хорошо?
-- Я обещал себе, что не подведу её, -- твёрдый баритон развеялся среди леса. -- Я обязан ей всем.
-- Благодарю тебя.
Снова молчание. Уши спутников уловили отдалённые крики птиц. Изгнанник вспомнил, как пернатые вспархивали в небо, когда чуяли приближение мыйо.
-- Этот жор ведь из-за меня, -- тихо вымолвил Примус.
-- Это так, друже, -- подтвердила старейшая.
-- Значит, все эти беды...
-- Не беды, а счастье, -- перебила Лучезарная. -- Счастье, что мы можем остановить жор в зародыше. Йоко или Анэ рассказывали тебе, как происходит обычный жор?
-- Нет.
-- Мыйо сначала собираются в одном месте, потом разделяются на стада численностью особей в сто-двести. Похожее стадо напало на вас у храма, помнишь?
-- Конечно.
-- Они разбредаются по обширной территории, зачищая её от людей и зверей. В кучи сбиваются только у мест, где много добычи. Обычный жор пришлось бы останавливать не одну остановку, а учитывая зимы, Мирния и Нония, да и весь остальной север были бы обречены.
-- А этот пройдёт не так?
-- Все мыйо придут за тобой, друже. Придут в одно место. Там-то мы их и перебьём. Так ты спасёшь тысячи жизней. Можно сказать, спасёшь свою родину. Ты уже можешь начинать гордиться собой.
-- Нечем тут гордиться, -- возразил ромей. -- Я же ничего не сделал.
-- Ты сделал достаточно для человека. Не стоит равняться на априк. Тем более старейших... Вот и пришло время.
Ано встала, опустилась над коробкой с ручкой и начала крутить; воздух заполнил лёгкий треск; на ящике появилась маленькая красная точка.
-- Поможешь мне, дурже? -- попросила Лучезарная.
-- Конечно.
Маниус пересел поближе и принялся энергично вращать ручку. Вторя движениям юноши, точка то горела ярче, то погасала. Лучезарная одела шлем и принялась повторять одинаковые слова. "Зовёт, наверное", -- подумал охотник, стараясь крутить быстрее. Вскоре до ушей Ано дошёл неестественный, но в то же время отчётливый голос априки, шедший из шлема.
-- Мыйо собираются, как и было спрогнозировано. Никаких аномалий не заметили. А у тебя как?
-- Всё прекрасно. Иду на встречу с лидерами людей. Буду просить их следовать моим советам.
-- Ясно. Светлых дней.
-- Светлых.
Ано сняла шлем и вернула провода на место.
-- Спасибо, друже, -- сказала древняя, когда собрала коробки. -- Отдохни.
Примус откинулся на спину, наблюдая за убирающей рацию старейшей. "Чего только они не навыдумывали", -- мысль заставила губы сложиться в улыбку. Лучезарная закрыла пиру и встала: поход следовало продолжить.
Дорога успела немного подсохнуть, когда на неё снова ступили белые сапоги. Лес вокруг оставался безжизненным. Охотник припал ухом к камням и прислушался. Вибрация солдатского марша доносилась со стороны Флумун-викуса.
-- Они ещё далеко. Мы и правда нехило срезали, -- обрадовался Маниус. -- Можно отдохнуть.
-- Подождём их тут, друже, -- согласилась Ано. -- Торопиться сейчас не следует.
Путники сбросили пиры и потянулись, затем сели на сумы, намериваясь устроить привал.
-- Как думаете, сколько им до нас идти? -- спросил охотник.
-- Ваш час. Не более, -- выдохнула древняя. -- Конники могут прискакать быстрее. Отдыхай.
Маниус надвинул на глаза капюшон и прижался к старейшей. Вскоре сладкая дремота захватила юный разум.
Мощный раскат грома заставил охотника вздрогнуть. Видения сна мгновенно растворились, явив взору сумрачную дорогу.
-- Передохнул, друже? -- пропела Лучезарная. -- Колонна уже на подходе.
-- Вроде поспал, -- ответил Маниус, давя зевоту. Путники встали и нацепили пиры; из-за поворота появились конные воины.
-- Априка здесь! -- крикнул солдат, едва завидев Ано.
-- Априка здесь!
-- Априка здесь! -- повторили несколько громких голосов. Всадники зашевелились. Часть отделилась от группы и поскакала назад. Остальные обступили путников. Простые кожаные доспехи и варварские одеяния выдавали воинов поддержки.
-- С востока вроде, -- сказал Маниус, когда разглядел луки. Вскоре к спутникам подъехал офицер-ромей.
-- Легат прибыл, когда вы отсутствовали, -- доложил старший. -- Сейчас он во главе колонны с трибуном.
-- Светлые новости, -- удовлетворилась древняя. -- Мы подождём здесь.
Атон не успел заметно подняться, когда из-за поворота появилась группа всадников. Группу вёл офицер, закутанный в алый плащ. Высокий красный гребень на шлеме и прикреплённая к седлу коня связка розг с топором выдавали в нём легата. Не доскакав до Ано десятка шагов, офицер спешился, затем обнажил лысую голову. За откинутым плащом показалась плохо сидящая на хозяине украшенная серебром бронзовая анатомическая кираса. Пояс легата был неумело надет на окаймлённую позолоченными пластинками белую юбку, сшитую из двух рядов кожаных полос. Легат двигался неуклюже, вскрывая непривычность к военной одежде; шлем болтался в его руке, словно скользкий угорь.
На лицах охранников, трибуна и даже Маниуса застыл стыд за сенатора. Ано приветственно улыбнулась. Только два раба военачальника, нёсшие письменные принадлежности, остались безучастными к происходящему.
-- Наконец-то Фортуна улыбнулась мне! -- крикнул сенатор, позабыв о приличиях. -- Наконец я могу лицезреть вас воочию! Я... Квинтус Нониус, скромный сын республики. Я рад, что в эти тёмные дни вы не позабыли о нас.
Раб быстро записал слова господина. Глаза собравшихся устремились на старейшую.
-- Светлого дня вам, уважаемый легат. Я Ано. Из априк. Я здесь, чтобы скоординировать наши действия. Счастлива встретить вас, -- мягкое сопрано звучало успокаивающе. Улыбка старейшей выражала дружелюбие.
-- Мой брат, проконсул Нонии Фламиниус Нониус, уже получил известие и прибудет, как только позволит время, -- уверил Легат. -- Что же привело вас в этот закуток Мирнии?
-- Во Флумун-викусе были дела у моего спутника, -- объяснила древняя. -- Значит, сенат передал вам восьмой легион?
-- Да. Сейчас мы располагаем девятым, восьмым, а также пятым и четвёртым. Они сегодня на заре дошли до Мирнии. Сенат не может прислать большей помощи из-за проклятых эллинов.