— Давай всё же отложим этот разговор?
— С Алалыкиным сцепился и решил заднюю дать?
«Нет, просто мой дед где-то припрятал к пенсии компрометирующие документы на будущего ханьского императора, и тот очень хочет его убить! И не хочу, чтобы ты, дурёха, стала одной из целей наёмных убийц!» — нервно хохотнул я про себя. А вслух ответил: — Нет, при чём тут вообще Алалыкин?
— Я ему месяц назад делала такое же предложение.
— Да я догадался, так-то. Но спасибо за своевременную информацию.
Девушка чуточку сконфузилась. Стрельнула глазами в сторону.
— Злишься?
Я в упор уставился на одноклассницу.
— Да, Настя. Злюсь. Не сильно, но всё же злюсь. Не очень хорошо началось наше гипотетическое сотрудничество.
— Я приму к сведению. — серьёзно кивнула она. — И внесу правки в вассальный договор. В твою пользу.
Мне осталось только моргнуть. Это у неё уже и договор готов с прописанными условиями? Которые она готова пересмотреть? Эка её прижало!
Видимо, что-то в моём взгляде изменилось, потому как она тут же вспыхнула и тихим злым шёпотом произнесла.
— Спать с тобой до полного совершеннолетия не буду!
— Больно надо было! — фыркнул я.
— А что так? Не нравлюсь?
Моментальное изменение стратегии! Настасья Филипповна, ты уж как-то определись!
— Не хочу выставлять своего вассала какой-то дешёвкой. — пояснил я.
— Так значит решение ты уже принял?
Купеческая дочь! Только появление учителя в классе дало мне возможность не отвечать сразу. Строева это поняла, наградила меня недовольным взглядом, но говорить ничего не стала. Вместо этого вернулась на своё место.
Однако разговор наш продолжился после уроков. Настя решительно потащила меня в буфет, набрала еды — ох и умная же девка! — и некоторое время молчала, глядя, как я расправляюсь с угощением. Даже зоной тишины озаботилась — вся её группировка заняла столы вокруг нас, не давая случайным людям слишком уж приблизиться.
— Роман, ты чего тянешь? — девушка взяла быка за рога, стоило мне сделать последний глоток чая. — Даже в Писании сказано: «Да будет слово ваше: да, да; нет, нет». Скажи толком, что решил, не держи в неведении!
Полный желудок — только он заставил меня отреагировать на настырную девчонку спокойно.
— Настя, не дави, — попросил я. Помолчал немного, подумал, что сейчас, наверное, выгляжу в её глазах, как человек, который банально набивает себе цену. И решил немного приподоткрыть карты. — Вчера кое-что произошло. Нечто очень плохое. Есть основания считать, что моей жизни в ближайшее время будут угрожать могущественные люди. С некоторым даже шансом на успех. Поэтому я и раздумываю до сих пор над твоим предложением. Не потому, что хочу из тебя условия получше выбить. А лишь потому, что опасаюсь, как бы и ты не стала целью этих людей.
— Каких ещё людей? — тут же нахмурилась Строева. — Папенька уже Дерябиных, что ли, подключил? А как про наш сговор прознал?
Это она про кого? А, Дерябины! Род, который покровительствует Строевым. Тоже мне угроза!
— Нет, Настя, не патрона твоего отца. Это вообще мелочь, про которую я даже не думал. Те, кто мне угрожают, уровней на несколько повыше. А большего, прости, я тебе сказать не могу.
— А ты сейчас не брешешь?
— Что за тон, Настасья Филипповна!
— Нет, ну просто вчера всё нормально было, а сегодня какие-то могущественные люди появились! Странно всё это.
— Добро пожаловать в гостеприимный мир аристократов! — рассмеялся я. — Так оно у нас и бывает. Ты всё ещё хочешь под моё уютное крылышко?
— А знаешь — хочу! — вздёрнула подбородок одноклассница. — Уж не знаю, правду ты сейчас говоришь или за нос меня решил поводить, но если сейчас откажусь — можно хоронить все мои мечты.
— Подходящих дворян больше не осталось?
— Дурак!
Второй день мы с ней активно общались — раз так в десять активнее, чем за всё время совместной учёбы — и я стал ловить себя на мысли, что Строева мне нравится. Не в том смысле… То есть, и в том тоже, но больше характером. Живая такая, смелая. Нет в ней подхалимажа мещанского, который особенно ярко проявляется при их общении с дворянами. И мечта есть. Всё, как я люблю, короче.
— Если ты не боишься, то и я согласен. — решился тогда я. — Только есть ещё один момент, который мне нужно проговорить перед тем, как мы по рукам ударим.