— Роман Александрович? — тот, кто меня удерживал, дождался, пока я немного обвисну на его руке, а деда все-таки спрячут в машину, и представился. — Олег Андронович Хасимото, старший агент Тайной Канцелярии. Прошу вас, не устраивайте скандал на людях, это не нужно ни мне, ни вам, ни вашему деду. Пройдемте в дом, я все вам объясню.
Ага, не на того напал! Чтобы графа вот так просто пригласили в его же дом! Ха!
— Вы объяснитесь прямо сейчас, агент Хасимото!
— Извольте, граф, — не стал спорить особист. — Алексей Яковлевич Брюс арестован за участие в заговоре против трона. Этого достаточно? Простите, но остальную информацию, я не буду сообщать на улице.
Пока он говорил, машины, в одной из которых сидел мой дед, уехали. И мы с агентом остались на дорожке одни.
— Арестован? — неверяще произнес я.
Это что же старикан натворил, что за ним аж группу захвата выслали? Заговор? Какой, к бесам, заговор! Дед, ты мне все внедрение обломал!
— Все верно, граф.
— Тогда прошу в дом…
Интересно, после этого он мне еще принадлежит?
.4
Жили мы с дедом одни — проклятая бедность! Слуги имелись, но приходящие: уборщица раз в три дня, и садовник раз в неделю. И, понятное дело, никаких тебе гувернанток, что кофий заварят, или кухарок, готовящих обед. Даже дворецкого не было — встречайте гостей сами, ваша светлость! Одна радость — никто к Брюсам не ходил уже давно.
Так что мне пришлось самому вести агента Тайной Канцелярии в дедов кабинет, хотя, подозреваю, дорогу тот и сам знал отлично. А вот и подтверждение! В кабинете обыск был: ящики из столов выдвинуты, книги с полок сброшены, ковры скатаны. Только массивный стол, стоящий напротив входа у окна, сдвинуть с места не смогли — там реально половина дуба по весу. А кресла тягали. Люки в паркете искали, что ли?
Ох, дед! Во что ты вляпался, старый?
— Присаживайтесь, — светским тоном бросил я, оглядев комнату и не продемонстрировав никаких эмоций по поводу увиденного. Аристократ, фигли!
Сам уселся в дедово кресло, за столом. Раз его нет, значит я тут главный. Ага, которому тут потом убираться!
— Благодарю, — скупо улыбнулся агент Хасимото, присаживаясь. И сразу взял быка за рога. — Что вам известно о связях вашего деда?
Ха! Решил в лоб, да? Не, Олег Андронович, так просто ты меня не расколешь! Кочевников учат и посложнее допросы выдерживать. Тем более, и колоть-то не на что… Я понятия не имел, чем там дед занимался! Заговорщик, блин!
— О чем вы, агент? — лицо чуть скривить, бровь поднять. — У нас и гостей-то почти не бывает. Вы, думаю, прекрасно осведомлены о состоянии дел рода Брюсов.
— То есть, вы утверждаете, не знаете с кем общался Алексей Яковлевич? И не знакомы ни с кем из окружения вашего старшего родственника?
Серьезно? Как-то даже неловко за Тайную Канцелярию!
— Ну почему же. По четвергам дед ходил на стариковские посиделки…
— Точнее!
— В «скат[ Скат — немецкая карточная игра]» они играли! У Ярового Сергей Сергеича! — «вспылил» я. — Что за тон, агент Хасимото⁈ Я тоже, по вашему, заговорщик? Так арестовывайте тогда! Но не смейте на меня голос повышать!
Вот так тебе, ищейка! Давай, вываливай, в каком я сейчас у вашего ведомства статусе нахожусь? Подозреваемый? Обвиняемый? Третье лицо, как родственник? Если последнее, то он сольется сразу.
— Простите, граф. — чуть склонил голову агент. Слился. — Я не хотел вам грубить.
— Извинения приняты. — официальным тоном произнес я, внутренне потирая руки. Третье лицо, значит. Это уже хорошо!
Раньше, если судить по историческим записям, каких-то двадцать лет назад, вся семья обвиняемого в политическом преступлении аристократа попадала под удар. Но после курса, взятого нынешним императором, тем самым, который мой дед обзывал «дерьмократическим», участие рода в делах главы семьи еще требовалось доказать. Поэтому и появился такой юридический статус, как «третье лицо».
Он обозначал, что мне, до тех пор, пока не будет доказано обратное, за косяки предков ничего предъявлять не будут. Санкции на род наложить могут, это да. Лишить преференций каких-нибудь, налоговых льгот и так далее. Но никакого уголовного преследования отдельных членов семьи.
И это дает мне надежду выйти из ситуации сухим. На санкции мне плевать с самой высокой колокольни города Владимира — у Брюсов нет ничего, чего можно лишить. Так что живем пока.
— Тем не менее, я прошу вас под протокол сообщить обо всех, в окружении Алексея Яковлевича Брюса, с кем вы лично знакомы. — сразу после формального прощения продолжил давить Хасимото.