Но тут выяснилось, что если я хочу назвать клинику именно лечебным учреждением, то нужно получить медицинскую лицензию. Для этого учредителю необязательно иметь диплом врача, но в штате всё равно должны присутствовать люди, у которых такой документ имеется. Другими словами, у клиники должен быть хотя бы главный врач. А найти такового оказалось совсем непросто.
Тоже вроде небольшая проблема. На рынке труда квалифицированных медиков было полно. Но все они, стоило только начать собеседование, очень быстро отваливались. И вовсе не потому, что школьник предлагал им маленькую зарплату. Или оттого, что работать предстояло на человека, который ещё аттестат о полном образовании не получил.
Нет, причины были более прозаические. Стоило только начать обсуждать профиль нашего учреждения, а именно то, как мы собираемся лечить людей, как у всех кандидатов находились какие-нибудь отговорки.
Лишь один соискатель, молодой доктор по фамилии Атаманов, напрямую сказал, что именно ему не нравится.
— Это, господин граф, слишком уж похоже на шарлатанство, — почтительно, несмотря на разницу в возрасте (он был старше меня лет на десять), но тем не менее твёрдо, сказал он. — Участвовать в подобном для настоящего врача равнозначно уничтожению собственной карьеры.
Об этом я, честно говоря, даже не подумал. На первый взгляд — ну что такого! По-разному можно лечить людей. Медикаментами, лечебной физкультурой, хирургическим вмешательством. Чем иглоукалывание-то не угодило?
Но при ближайшем рассмотрении — после откровения Атаманова пришлось немного зарыться в историю вопроса — что именно акупунктура в Российской империи в здешней официальной медицине, считается чем-то вроде бабкиных наговоров. Деревенскими методами, которым нет места при серьёзном подходе лечения болезней.
Они практиковались, да. У тех же ниппонцев, что уже двести лет жили с русскими бок о бок, имелись свои традиции, строго говоря, не слишком отличающиеся от ханьских. Однако практиковались они в основном в собственной среде. У старых мастеров, передававших свои навыки от учителя к ученику. Но так и не выйдя на нужный уровень.
Почему так — это я тоже понял, пусть и не сразу. По политическим причинам. Наша страна с Поднебесной жила в состоянии необъявленной войны последние лет двести пятьдесят, как только границами соприкоснулась. И поэтому всё, что было связано с ханьцами, считалось если не вредным, то точно не заслуживающим серьёзного отношения.
Поэтому заниматься акупунктурой было можно. Никаких запретов на сей счёт не существовало. Но где-то на уровне косметических процедур, вроде омолаживающего массажа лица. Серьёзные врачи, получившие диплом и рассчитывавшие на медицинскую карьеру, связываться с ней не хотели. Также считали и пациенты. Мышцы там во время массажа расслабить, зажим снять — еще куда ни шло. Но не более того.
— Назови это не лечебницей, а тем же домом призрения. На него же не нужно медицинской лицензии, — предложила выход из ситуации Настя. — Беднякам, которые себе не могут позволить дорогое лечение, какая разница?
В этом тоже была логика, вот только мне, по понятным причинам, она не подходила. Да, безнадёжные, отвергнутые официальной медициной к нам пойдут — людям, стоящим у грани свойственно надеяться даже на не особо внушающие доверия методы. Но это же значило, что подходящих для переселения реципиентов среди них будет исчезающе мало. Либо очень старые, либо калеки.
Выход нашёлся там, где я и не ждал. В лице Ринко, которая наблюдала за моими страданиями и в какой-то момент решила вмешаться. О том, что я затеял, она уже много выслушала, но до сих пор с советами или предложениями не лезла.
— Есть у меня один старый знакомый, — сказала она. — Практику уже оставил по возрасту, но когда-то был неплохим военным хирургом. И редкостным красавчиком! Давай я напишу ему письмо, а ты ему передашь. Может, его и устроят твои условия.
Сама она с ним встречаться отказалась. Мол, помнит его молодым и энергичным парнем, а увидеть придётся старика. Живущей очень долго кицунэ это, как оказалось, неприятно.
В результате через пару дней я уже принимал в одном из кабинетов, что сняла Строева в крупном деловом центре, пожилого мужчину интеллигентного вида. Хотя какого, нафиг, пожилого! Разумовский Андрей Дмитриевич был реально старым человеком. Точно за восемьдесят.