- Жюльен, у меня к тебе дело,- с потаенной угрозой сказал де Валье. При виде его, Мария вся словно обмерла и прижалась к стене.
- Сию минуту, ваша милость!- ответил сын дворецкого, продолжая стоять возле Марии.
- Нужно построить,- настаивал виконт.
- Одну секунду, вы же видите, я разговариваю с Марией.
Парис стиснул зубы, едва удержавшись от того, чтобы не свалить наглого слугу ударом кулака.
- Я долго не задержу тебя, и ты сможешь снова разговаривать с Марией.
- К вашим услугам,- с недовольством сказал Жульен.
- Слушай внимательно: нужно спилить дерево, обрубить сучья, распилить его на две части и прибить одну к другой, затем большую часть врыть в землю, а к меньшей закрепленной перпендикулярно, привязать веревку покрепче.
- Но мой господин, вы имеете в виду виселицу?- догадался Жульен.
- Какой ты догадливый. А догадайся, для кого она?
Тон и взгляд, де Валье, горящий пламенем, поверг лакея в трепет. Он сел, затрясся и стал бормотать молитву.
- За что, боже милосердный, за что мой господин? Чем я провинился перед вами?
- Мария тебе скажет, вы же прекрасно находите общий язык, вам интересно вместе. У Марии отличный вкус, она выбрала себе настоящего рыцаря. Оставь нас.
Лакей умчался без оглядки. Парис, обращаясь к Марии, опершись рукой о стену, сказал несколько слов и тон его отнюдь не был любезен:
- Ты заметила мою холодность к тебе и решила заставить ревновать? Зря ты затеяла интригу. Интриговать против мастера интриг бессмысленно. И вообще это на тебя не похоже. Я любил честную, если не святую Марию. Интриганка Мария меня не интересует,
- Но я и не думала...
- Ты думаешь, я поверю, что разговор с этим суфле тебе интересен? Нет.- Парис развернулся на каблуках и ушел, оставив Марию в полном отчаянии.
- Господи, почему он переменился ко мне? Почему он так себя ведет? Он не любит меня? Да, наверное, не любит! Любящие не говорят таких обидных слов! Значит, не любит и никогда не любил! О, боже, дай мне сил устоять!
По счастью, эти слова Марии были услышаны Парисом, который не торопился уходить от дверей комнаты Марии. Взвыв от горя, де Валье бросился к себе. Страсть накрыла его новой волной и с новой силой терзала сердце. Вечером он встретился с Люсьеной.
- Люсьена, помнишь, о чем я просил тебя, когда дарил перстень? Сможешь сделать то же самое?
- Это невозможно, ваша милость. После того случая Мария не пускает меня на порог и не разговаривает. Она не доверяет мне.
- Ну, тогда, по крайней мере, открой окно. Ты умная девушка и найдешь путь к примирению.
- Я попробую,- согласилась Люсьена, не понимая, зачем нужно открывать окно, если на месте Марии она держала бы двери нараспашку.
Глава 8. Любовь земная.
Как только стемнело, Парис вышел из замка, обогнул крыло прислуги и подошел к задней части замка, где стены увивал плющ. Он давно вычислил, какое окно принадлежало Марии. Сейчас оно было приоткрыто, так как Люсьена незадолго до этого, умудрилась занести к Марии горящую головню и сильно надымить. Марии поневоле пришлось проветривать помещение. Парис осторожно карабкался по толстому стеблю плюща к своей заветной цели. Плющ был крепкий и выдержал атлетически сложенную комплекцию виконта. Забравшись на оконную нишу второго этажа, Парис осторожно толкнул створку. Та подалась без единого скрипа, словно помогая пылкому юноше осуществить его план. А план его был прост. Он хотел увидеть Марию.
Ступив на подоконник, Парис оказался в комнате своей возлюбленной, где благодаря любовному свечению, исходившему из глаз юноши, становилось светлее. Он увидел девушку спящей в своей уютной кроватке. Ему захотелось встать на страже и охранять покой даже от самого себя. Парис присел на пол, прислушиваясь к животрепещущим вздохам этого ангела. Ночь казалась виконту волшебной спутницей сердец, соединивших их с Марией. Ему захотелось прикоснуться к Марии, ощутить ее плоть, и он нежно взял ее руку в свою. Чем больше он себе позволял, тем больше хотелось вольничать. Он встал с пола и поднял Марию с кровати вместе с одеялом, словно ребенка. От явственных ощущений душа его дрожала. Сердце забарабанило так, что разбудило Марию. Девушка проснулась, и, увидев себя на руках виконта, подумала, что видит прекрасный сон. Она не испугалась, а лишь спросила.