Мария сочла совет благоразумным, не заподозрив господина в корысти, и сделала так, как ей было предложено. Они прекрасно уместились на большом английском седле, шитом серебром. Парис крикнул стражникам, чтобы те открыли ворота, и дернул повод. Полет пошел прибавленной рысью и, почуяв простор, перешел на галоп. Через два с четвертью часа Мария была в «Горбатке» в объятьях отца. Парис не счел нужным посещать крестьянина, и остался на улице, сказав Марии, что у нее два часа свободного времени.
Парис и Мария возвращались из деревни, когда солнце уже клонилось к западу, но до заката было еще далеко. Парис казался немного грустным. Мария была довольна и тем, что повидалась с отцом и тем, что находится в обществе обаятельного юного виконта. На ее лице сияла задумчивая улыбка, преображавшая ее до красоты восхитительной.
Получив хорошую порцию овса и отдохнув два часа, Полет половину пути покрыл галопом, не чувствуя усталости, и только теперь, поскольку хозяин не давал коню никаких указаний, осмелился перейти на шаг. Парис во время пути рассматривал пейзажи. Он любовался необычайной зеленью лесных массивов, которые принадлежали его отцу и которые, со временем будут принадлежать ему. Все здесь было его и оттого казалось прекрасным. Постепенно виконт перевел наблюдение на небо, кое-где покрытое облачками. Солнце, хоть и сентябрьское, выглядывало из-за облаков, даря всему вокруг позолоту. Мария, уставшая за день от тряски, спокойно дремала, положив свою курчавую головку на грудь юноше и обхватив его руками за талию. Парис прервал наблюдения на небе и вернулся на землю, почувствовав, что лучший пейзаж покоится у него на груди.
«Интересно,- предался размышлениям юноша, - нет, пожалуй, даже забавно! Если бы нас увидел кто-нибудь из соседских мальчишек, я провалился бы сквозь землю со стыда вместе с седлом и лошадью, но вызвал бы на дуэль всякого, кто осмелился бы сказать по этому поводу хоть слово! Но делать нечего, до замка еще далеко, а я за Марию отвечаю. И все-таки!- продолжал размышлять юноша. - Сколько же может продолжаться это блаженство, эти душетрепещущие вздохи, это благоухание? Я решительно не выдержу такого испытания! Но поступлю ли я правильно, если помешаю сну этого ангела? Нет, положительно необходимо оставаться рыцарем до конца!»
Он бережно обнял Марию обеими руками, что, однако разбудило девочку. Она открыла глаза, подняла голову и растерянно озираясь, спросила: - Мы еще не приехали?- Мария смотрела на виконта прелестными и чистыми, как озера, глазами, не отпуская руками его торса. Потом вдруг вскрикнула и всплеснула руками:
- Какой ужас! Какой ужас!
Парис чуть заметно царапнул коня шпорой и тот перешел на рысь. Испугавшись, Мария вынуждена была обнять виконта, но все же сказала, что хочет пройтись пешком. Парис не мог отказать в просьбе, и через мгновение они шли по дороге пешком, погруженные каждый в свои мысли. Полет чуть взмыленный, не чувствуя на спине седоков, потихоньку трусил вслед им. Через полчаса Парис предложил:
- Мария, надо спешить, я обещал отцу, что вернусь к ужину. Садись на коня, и поскачем. До замка еще целых два лье.
Девочка прошла еще несколько шагов и, наклонив голову, искоса посмотрела на Париса так, словно не верила в чистоту его слов, между тем как виконт остался стоять на дороге. Но ослушаться его она не посмела. Парис вскочил в седло, помог влезть Марии и, пустил коня галопом. Через десять минут они были в замке. Он соскочил с коня, помог сойти Марии и, отдав Полета на попечение Марио, а Марию - Люсьены, поспешил к отцу, который дожидался сына в дверях замка, проявляя нетерпение.
- Я не опоздал к ужину, отец?
- Н-нет, я сейчас распоряжусь, чтобы подали в трапезную. Речь не об этом.
- А о чем же? - Парис сиял от удовольствия прогулки, и граф не хотел его огорчать, однако, он не знал, как отреагирует на это сообщение его славный отпрыск.