Накануне праздника, украшенный уже в традиционно мрачном стиле Большой Зал. Директор, произнеся как он считал, подобающую случаю речь, вспомнив Свет и Тьму, невинные жертвы и всеобщее благо, занявшую минут около пятнадцати времени, отдав должное дежурному тыквенному апокалипсису, удалился. Этим то и решила воспользоваться помощник министра Амбридж.
— Скажите, Минерва, а почему вы не опрашиваете мистера Эванса? — МакГонагалл даже опешила не от тона которым был задан, а от самой формулировки вопроса.
— Как я бы смогла это сделать, ведь он же мёртв? — она нашла в себе силы на ответ этой… розовой экспозиции.
— Странно… На моих занятиях он совершенно точно жив и прекрасно отвечает с самого начала учебного года.- мерзко улыбнулась Долорес.
МакГонагалл удивлённо воззрилась сначала на профессора ЗоТИ, а затем на стол, под сине-бронзовым флагом. Означенный студент спокойно ужинал тыквенным фрикасе. Живой. Старая кошка ущипнула себя. Нет, это точно не сон. Надо сообщить директору!!!
Кабинет директора, ещё помнящий грандиозные сцены достойные батальных полотен напоминал сегодня выездной цирк.
В центре, как будто под лучами софитов сидел растрепанный потерянный седобородый старик.
Его вид не спасали ни седины на длинноволосой шевелюре, ни благообразная борода, ни золоченый троноподобный стул, ни пестрая мантия вырвиглазной расцветки. Рядом с хозяином кабинета собрался его паноптикум приближенных и различных злопыхателей. Несколько представителей из Попечительского Совета, Министр и его помощница, и скрытые полутьмой кабинета ближайшие сторонники, своими лицами выступающие в своеобразной роли масок древнеримских мимов. Недоумение. Растерянность и потрясение. Разочарование. Виновник этого бедлама только что покинул кабинет, выдержав эпичных размеров битву за собственные интересы и права, сопровождаемый своим деканом и адвокатом.
Первой, решившей подать голос, была замдиректора, бросившая в пустоту только что отгремевших споров своё потрясение.
— Это немыслимо… Директор?..- её вопрос так и остался висеть в воздухе, выражая чувства большинства из присутствовавших.
Обессиленный жаркими дебатами старик только повернул свой мутный ещё не верящий взгляд в её сторону, оставив реплику без ответа. Он ожидал другого.
Ожидал, что его помощи будут жаждать все присутствующие, но никак не его подчиненные. Ждал, когда накал достигнет нужного размера. Когда отчаянье накроет высокой волной… А сейчас?.. Мордред!!! Что ему делать сейчас??! Когда все присутствующие стали свидетелями его позора???
Признавать ошибки? Ага!!! Вон, как шакалы в темноте: только уголки глаз светятся; все ждут, ждут того, когда он окончательно перестанет представлять опасность, выглядеть сильным. Но ничего!!! Он им покажет!!! Покажет: как выглядит настоящая опасность и сила!!! Старик, ещё несколько минут назад выглядящий разбитым и осунувшимся под ударом Судьбы, внутренне собрался, внешне стараясь не менять своего вида.
Мистер Эванс, конечно, основательно попортил ему все планы. Но кто сказал, что это непоправимо? За блестящими стеклами очков сталью вспыхнул холодный огонь.
Министр Магии, Корнелиус Фадж, ноябрь.
Сидящий в своем кабинете министр, оставив многие дневные заботы, размышлял, вспоминая. Казалось бы, сколько может быть скандалов в школе? Один в сто лет? Или раз в полгода? Больше? Меньше? Не важно! Главное — они привлекают внимание, сигнализируя о том, что где-то что-то не так. Вот теперь представьте впечатление общественности, её рядового обывателя, избирателя, налогоплательщика не обремененного знанием всех нюансов, на всякие инсинуации? Но теперь добавьте к этому, что с каждым годом разрастающееся количество скандалов, слухов, неблаговидных историй в которых каждый раз упоминался Хогвартс и его директор, имеющий полувековой стаж на этой должности?
А теперь, попробуйте поставить себя на место одного из благородных спонсоров, входящих в Попечительский Совет? Представили? Усложните себе задачу, представьте: вы — Министр Магии и каждый год ваше доброе имя полощут одновременно с упоминанием всяких прохиндеев, постоянно влипающих в различные истории.
С каждым годом таких нелицеприятных случаев все больше, ваши сторонники уже на вас как-то странно косятся, при этом реально сделать ничего вы не можете: традиции! Объяснений избирателям также с каждым годом не уменьшается, и они все больше недовольны и все меньше вам доверяют. Представили весь этот Бардак? Вот и Министр Фадж, каждое утро появляясь в своём офисе пытался вникнуть в весь этот бедлам, являющийся лишь малой толикой его работы. И это при всем том, что за эту работу отвечает совершенно неподвластный ему человек, который постоянно уходит от ответственности, как вода сквозь пальцы? Вот что бы вы делали? Честно? Любой здравомыслящий человек первым же делом попробовал разобраться в этой куче шлака.
Вот, а теперь добавьте к этому всему недавно инициированная как финансовое так и криминальное расследование, однозначно показавшее, что рыльце одиозного директора в таком пушку, что этот ‘пух’ может посоперничать с длиной его пресловутой бороды, представили?
И Хэллоуинские события к этой горе драконьих экскрементов добавили ещё как минимум пару холмиков! И неудивительно, что как любой здравомыслящий политик, пекущийся о своём будущем, министр направил в эти авгиевы конюшни своё доверенное лицо обладающие при этом достаточными полномочиями. А там, глядишь, и разгребешь и свои, и все проблемы вообще в стране, помимо тех, что постоянно подкидывает тебе один веселый старичок. Что же, первого ноября девяносто пятого года началась карьера Генерального Инспектора Долорес Амбридж. Чем Мордред не шутит, может удастся ей что надо провернуть, или хоть что-то изменить?
Он подошёл к транспортному камину, бросил в него Летучий Порох и шагнул в вспыхнувшее зелёным цветом пламя.
Довольно долго после всех событий каждая из сторон оценивала свои позиции, взвешивая риски и шансы. Длилось это примерно до того момента, как на последнем перед каникулами завтраком многочисленные совы не доставили Рождественские газеты.
«Еженедельный Министерский Вестник»
«Вчера, двадцать четвёртого декабря, после пятнадцатилетнего заключения были освобождены супруги Лестрейндж, а так же ещё десять человек, из так называемого «Рождественского Списка».