- Не переживай, милая, - заботливо успокоил он, - ни твой папа, ни мой король не тронут меня, пока мой род не обзаведется хотя бы одним законным наследником! А я постараюсь, очень постараюсь, чтобы это событие обязательно произошло! Кстати, идея рождения пяти дочерей меня очень прельщает. Сына можно на закуску.
- Планируешь, - высокомерно выгнула она бровь, смеривая мужа многообещающим взглядом, заставляя ежиться, - прожить еще лет пятнадцать?
- Да! – с наглостью поклонился он. – По-моему великолепный план, злюка!
- Ты погорячился, Эдвард, - пожалела его жена и устроилась очень культурно на диване, изображая скромность и послушание. Она поправила подол платья, сложила руки на коленях и потупила взгляд, и Эдвард просто улыбался, наслаждаясь ее выходками. – Пятнадцать лет с женой-шотландкой в одном доме и с моей родней? Может, стоит сразу найти самый простой путь? Тебя никто не посчитает трусом и слабаком. Наследника лучше родить сразу. Вдруг после тесного общения с моей семьей тебе станет тяжело?
- Мне нет, - пожал он плечами, - а у них определенно начнутся проблемы со здоровьем, если рискнут нападать и диктовать условия. Органически не переношу ультиматумов! Ты им сама объяснишь, душа моя, или я сам?
- Я не лезу в дела мужчин, - мило улыбнулась она.
- Я так и подумал.
Пока они препирались и выясняли отношения, к ним подтянулись гости и невозмутимая леди Джулия, которую сопровождал Генри. Фицрой уже сообразил, что первый пункт указа не может быть выполнен по объективным причинам. Да, отец такого не ожидал, но его успокаивало одно – Мартингейлы были не так известны и приближены ко двору – просто древний род из глубинки, но не имеющий настоящей власти в столице. Генрих мог проглотить такой ответ и сделать вид, что ничего не произошло. Тем более девушка шотландка. Обострения с Яковом не хотелось, и так отношения государств были сложными, а давать новый повод для открытой войны было нецелесообразно.
Генри подвел вдовствующую графиню к креслу, и она устроилась в нем. Его свита встала возле окна, хмуро наблюдая за графом и его новоявленной женой, уже не понимая, чем обернется их задание. Теперь уже ни один не возражал, что рядом оказался наследник Генриха. Только его присутствие могло спасти их повинные головы, хотя брак уже был заключен до их приезда. Для короля такой ответ вряд ли будет достойным оправданием.
Генри наслаждался необычными отношения в семье Мартингейла. Для него это просто был глоток свежего воздуха. Во дворце Тюдора все всегда было чопорно и пристойно, там хватала соглядатаев, вот все вершилось за закрытыми дверями и тайком. Если кто что-то и знал, то боялся сказать или, что было более жизненно, использовали информацию в собственных интересах. У Эдварда все было просто, но напряженно – Мегги, как граф называл жену – пылала ярким огнем и оказалась скорой на расправу.
Фицрой удостоверился, что ссора супругов нашла паузу, и решил во всем разобраться, пока два дуэлянта снова не скрестили мечи.
- Лорд Эдвард, - закономерно попросил он, - представьте уже вашу даму. Кажется, закралась путаница.
- Извольте, сэр Генри, - придвинулся Чилтон к дивану и положил ладонь на плечо девушки, которая уже не посмела воевать. – Моя жена, Маргарет Чилтон, графиня Мартингейл. Сэр Генри Фицрой, первый герцог Ричмонд и Сомерсет.
Глаза Мегги округлились, когда она поняла, кто приехал в замок – незаконный сын Генриха, а тут такое. Она без спешки поднялась с дивана и с осознанием собственного достоинства поклонилась ему.
- Сэр Генри.
- Леди Маргарет, - поприветствовал он. – Ваше появление оказалось для всех полной неожиданностью.
- Мой муж не попадет снова в опалу? – сразу задала она волнующий ее вопрос, требуя четкого ответа. Она не тушевалась, вела себя на равных с мужчинами. – Эдвард сделал то, что требовали от него титул и семья: женился, чтобы его род продолжился. Это правильно. Он давно не мальчик.
- Вы весьма необычны, леди Маргарет, - сел в кресло Гарольда Фицрой и небрежным взмахом руки позволил остальным тоже устроиться на диване и стульях. Его глаза придирчиво изучали супругов: они нравились ему, и он хотел дать им шанс. А еще его занял вопрос, как бы повела себя Мэри при его появлении. Он не видел жену целых два года, но она не тянула его. Анна, жена Генриха, закрывала глаза на его увлечения, а эта валькирия[1] почти убила мужика, а вины Эдварда ни в чем не было. Неужели так бывает?
- Чем, сэр Генри? – непонимающе спросила девушка, найдя кисть мужа и сжимая его пальцы. Эдвард придвинулся к ней ближе, чувствуя ее нервозность и страх потерять его. Он сам прижался к ней, давая уверенность в завтрашнем дне.