– Посмотрим.
За разговором вышли на мол. Здесь Кара замолчал и, ловко подхватив своей единственной рукой спиннинг, приступил к рыбной ловле. Я последовал его примеру и с первого броска сразу же вытащил довольно крупную рыбёшку. Сантиметров сорок в длину, барабулю. Серебристое тело рыбины забилось на бетоне, и я закинул ее в ведро и подумал о том, как странно мы с Карой сейчас выглядим. На совершенно пустынном побережье, на молу стоят два человека. Один – седой инвалид в армейской горке. Другой – высокий плечистый блондин в новеньком тёмно-зелёном камуфляже с чёрными погонами майора госбезопасности. Наёмник, который ушёл на покой и снова желает вернуться на войну, и офицер ГБ, полунезависимый вольный командир на службе государства, а с недавнего времени ещё и аристократ. Кара и Мечник. Тесть и зять. Мы такие разные, и в то же время имеем немало общего, в первую очередь то, что вся наша жизнь так или иначе завязана на военные аспекты жизнедеятельности человека. И хотя Буров всю свою жизнь посвятил наёмничеству, я от него недалеко ушёл. Тем же самым, что и Кара, занимаюсь, лишь к государству поближе прислонился, а так-то суть одна и та же, только вид сбоку, и в моих действиях жестокости немного меньше.
Взмах спиннинга. Катушка быстро разматывается, и тяжёлое свинцовое грузило, увлекая за собой леску с крючками, уходит в воду. Руки действуют сами по себе, а мысли перескакивают в прошлое, на то время, когда ровно восемь месяцев назад мой отряд вернулся в столицу из своего очередного дальнего похода. В тот день я имел беседу с диктатором ККФ Николаем Симаковым. И после этого моя жизнь в очередной раз серьёзно изменилась.
Ну кем я был раньше? Простым гвардейцем из Четвёртой бригады. Затем стал купцом и разведчиком Отдела Дальней Разведки при ГБ. Далее – средиземноморским корсаром на службе государства и командиром вольного отряда, идущего от берегов Балтийского моря к берегам моря Чёрного. А после возвращения на родину и проявленного ко мне со стороны верховной власти ККФ внимания начинался очередной этап моей жизни.
Везде я был желанный гость, и многие из тех, кто ещё три года назад не подал бы купцу и лейтенанту ГБ Александру Мечникову руку, теперь набивались ко мне в друзья. Мои плечи украсили майорские звёзды. На грудь просыпался дождь из орденов и медалей. А дела моей торговой компании были хороши как никогда. В общем, живи и радуйся, и в праздниках, отдыхе и возне с детьми прошла осень. За ней своим чередом наступила зима, а перед самым Новым годом вместе с ещё девяносто девятью самыми преданными диктатору и популярными в Конфедерации людьми по принятому Государственной думой закону в замке Симаковых я стал дворянином.
Сама церемония прошла без пафоса, салютов и широкого освещения в СМИ. Правитель ККФ решил провести мероприятие тихо, хотя в обществе про это событие конечно же знали и много о нём говорили. В большом зале, который был обставлен под старину, собралось около полусотни гостей, а в центре несколькими рядами выстроились будущие дворяне. Сначала, как и ожидалось, перед нами выступил диктатор, который двинул десятиминутную речь. Говорил он про смутное время, в которое наше общество должно быть усилено не только армией, флотом и спецслужбами, но и кастой людей, готовых честно служить обществу и государству невзирая ни на что, то есть нами, аристократами Кубанской Конфедерации.
Диктатора поддержали аплодисментами, а затем он стал вызывать нас к себе. Мы выходили один за другим. Стоящий рядом с Симаковым-старшим герольд кратко рассказывал о заслугах каждого новоиспечённого аристократа перед государством. Диктатор жал нам руки, вручал бумаги на пожизненное дворянство и титул, а затем вешал на шею серебряный диск с цветной гравировкой герба, который у каждого был свой. На моём гербе, кстати, был изображён чёрный щит, а на нём алое сердце в языках красного пламени, крестообразно пронзённое чёрным мечом и стрелами. По ободу шёл затейливый узор из букв девиза: «Не тлеть, а пылать. Не существовать, а жить».
Так я стал графом. И некоторое время привыкал к новому титулу, который выделял меня из всех прочих людей, населяющих Кубанскую Конфедерацию. Перекатывал сочетание «граф Мечников» на языке и пришёл к выводу, что это звучит. Однако по факту графское звание не даёт мне никаких явных привилегий. Оно только обозначает близость к правящей верхушке и обязывает ко многому, ибо все мы, сто человек – военные, предприниматели, купцы, разведчики, мореходы и промышленники, поклялись в верности диктатору и его сыну Илье. Не знаю, кто как, а я и мой патрон, генерал-майор ГБ Ерёменко, к своей клятве относимся чрезвычайно серьёзно и готовы выполнить практически любой приказ нашего будущего императора.