Близился срок свадьбы, повергая графиню в отчаяние. При одной мысли о том, что её возлюбленный войдёт в роскошно убранную опочивальню и возляжет с ненавистной ей Аурелией, у неё начиналось сильное сердцебиение, доводившее её до обморока. Накануне свадьбы внезапно захворал её муж, граф Ашенбах. И той же ночью, бесшумной тенью прокравшись к нему в спальню, Мелисинда набросила ему на голову тяжёлую, расшитую жемчугами шаль, взятую графом у мавров во время его похода в Святую Землю. Старый соратник Барбароссы недолго бился в судорогах, задыхаясь: он умер, и его смерть тоже показало Мелисинде волшебное зеркало.
Цель убийства была достигнута: замок погрузился в траур и свадьба была отложена. Открытый гроб с телом графа стоял в замковой часовне; родня и челядь приходили прощаться с покойным. Здесь, к неслыханной радости графини, она вдруг оказалась с Вивенцио наедине. Набожный юноша стоял у изголовья гроба и молился. Графиня, с накрытой покрывалом головой, в глухом чёрном платье, набелённая так, что походила на куклу, беззвучно приблизилась к нему и порывисто взяла за руку. Её появление было настолько неожиданным для Вивенцио, что он вскрикнул. В изумлении он даже не отдёрнул руку. Его тонкие нежные пальцы были холодны, дрожащие же руки Мелисинды горели как пламя. Она притянула Вивенцио к своей груди, и он, полагая, что с её стороны это знак материнской любви к нему, тоже обнял её; его лицо с сияющими глазами оказалось в головокружительной близости от её лица, и она запечатлела на его губах поцелуй, окончательно лишивший её рассудка. Задыхаясь, забывшись, она зашептала: "Люби, люби меня, Вивенцио..." "Я люблю вас, матушка, и всегда буду любить..." - пролепетал поражённый юноша. "Матушка! - в досаде воскликнула Мелисинда. - Какая я тебе "матушка"! Я графиня фон Ашенбах! Послушай: всё моё золото, все бриллианты будут твоими... Ты ещё не знаешь, какие сокровища хранятся в подвалах замка... Люби меня, и ты будешь богаче самого государя..." "Благодарю вас, сударыня..." - ответил юноша, полагая, что она говорит о приданом, которое собирается дать за Аурелией, но Мелисинда имела в виду совсем другое... "Всё, всё будет твоим... - шептала она, осыпая поцелуями его губы и щёки. - Я готова заплатить за твою любовь. В подвалах замка стоят сундуки, полные золота и бриллиантов, взятых мужем у мавров... Я отдам тебе всё, если ты станешь моим тайным мужем, о мой обожаемый Вивенцио..." Зеркало показало Мелисинде всю эту сцену, показало, как она повисла на Вивенцио, и как он, охваченный ужасом, вырвался из её объятий и бросился вон из часовни, а у Мелисинды от внезапной близости к своему возлюбленному случился удар, от которого она рухнула без чувств прямо на гроб с телом своего мужа...
Да, я люблю его, - сказала она глухо, отшатываясь от зеркала и тревожно обводя глазами пещеру. - Люблю его и хочу, чтобы и он любил меня. Я готова заплатить любую цену, лишь бы он стал моим!
Он не прельстился на твои бриллианты, - с кривой ухмылкой заметила ведьма.
Он любит мерзкую девчонку, в которой нет ничего, кроме хорошенького личика, - процедила графиня, нахмурившись. - Я бы отравила её, но тогда Вивенцио уедет и я больше никогда не увижу его... А я не смогу этого вынести... Что мне делать, Бильда? До их свадьбы осталась неделя! Я готова на всё, я отдам тебе всё моё золото, лишь бы ты приворожила ко мне Вивенцио!
Золота у меня и без того довольно, - ответила Бильда. - Мне не золота надо, а кое-чего другого.
Мою душу? - воскликнула Мелисинда. - Возьми её. За одну ночь с Вивенцио я готова на всё, даже на адские муки!
О, уж они-то тебе обеспечены и без Вивенцио, - колдунья насмешливо скривила рот. - Одного убийства мужа хватит, чтобы отправить тебя прямиком в преисподнюю.
Пусть, - молвила Мелисинда упрямо, - пусть будет преисподняя, но я хочу Вивенцио! Скажи: ты можешь мне помочь?
Колдунья засмеялась каркающим смехом, от которого Мелисинду бросило в дрожь, подошла к очагу, помешала варево в котле и вернулась к столу.
Нелёгкой работы ты от меня просишь, - сказала она. - Но, я думаю, ты получишь своего Вивенцио...
У тебя есть приворотное зелье? - с надеждой спросила Мелисинда. - Или ты знаешь верное заклинание? А может быть... О, я не смею надеяться на это... Может быть, ты вернёшь мне молодость и былую красоту?
Нет, - ведьма покачала головой, - возвращать молодость под силу лишь самым могущественным из порождений тьмы. А я, старая, слаба, моя сила давно истощилась, даже заклинания мои не всегда действуют... Но кое-какие колдовские приёмы ещё сохранились в моей памяти... - Она приблизилась к Мелисинде. - Ты должна всё сделать так, как я тебя научу...
В замок графиня вернулась далеко за полночь и уже на следующее утро приступила к выполнению плана, внушённого ей старой ведьмой.
По её просьбе Гертруда, её доверенная служанка, отправилась в деревню и к вечеру привела молодого рослого крестьянина Фрица. Этот Фриц был известен как неисправимый бабник и мот, не раз он был бит своими земляками за прелюбодейство с чужими жёнами, а уж по части пьянства ему не было равных во всей округе. Постоянно нуждавшийся в деньгах, он сразу согласился на предложение посланницы Мелисинды. Крестьянский парень даже возгордился собой и начал строить планы большого кутежа, когда получит от старой графини бриллиантовый перстень за услугу, которая казалась ему сущим пустяком.
Проворная служанка провела его, незаметно от других слуг, тёмными потайными ходами в покои госпожи. Графиня сидела в глубоком кресле и, кутаясь в шаль, которой умертвила мужа, без всякого выражения смотрела на молодца, вышедшего из небольшой дверцы в углу.
Я всё сделала, госпожа, как ты велела, - сказала Гертруда, кланяясь. - Парень он здоровый, сочный, на бабах проверенный - будешь очень довольна!
Готов всегда по первому твоему призыву заменять тебе мужа! - захохотал молодец, но графиня, брезгливо сморщившись, жестом заставила его умолкнуть.
Скажи мне, мужик, - сказала она, тяжело задышав, как всегда бывало с ней при сильном волнении. - Скажи мне, способна ли я ещё нравиться вашему брату? Способна ли возбуждать в вас желание, разжигать страсть в вашем сердце?
О да, госпожа! - ответил лукавый корыстолюбец, подавляя ухмылку при взгляде на лицо графини, уродливость которого не мог скрыть слой белил.
Его ухмылка не укрылась от зоркого взгляда Мелисинды и она застонала от отчаяния. Но уже в следующую минуту она взяла себя в руки.
Ты получишь обещанное, но только после того, как в постели проявишь свою мужскую доблесть, - сказала она, и прибавила, обращаясь к служанке: - Ступай, Гертруда, и проследи, чтоб в мои покои никто не вошёл.
Служанка скрылась. Мелисинда задула свечу и велела мужлану повернуться лицом к стене: она не желала, чтобы он видел, как раздевается графиня фон Ашенбах. Сняв с себя платье и оставшись в одной лёгкой накидке, она забралась в постель и сразу прикрылась одеялом. Её всю сотрясала нервная дрожь; рука, засунутая глубоко под подушку, сжала рукоять припрятанного там дамасского кинжала.
Почёсываясь, посмеиваясь и пьяно икая, Фриц стянул с себя одежду, подошёл к кровати и неумело, явно непривычный к такой роскоши, взлез на пуховик. Когда его потные руки обхватили её, графиня зажмурилась и попыталась представить, что её обнимает Вивенцио, но запах чеснока и дешёвого пива, которым пропах деревенский увалень, никак не способствовал её мечтаниям; чесночный запах коробил её, она морщилась и отворачивала лицо.