Девушка, так и не ушла наверх, а всё это время стояла на нижней ступени. Разумеется она всё слышала.
- Идём наверх, - жёстко сказал Александр и, взяв девушку за локоть, повёл с собой.
Они были уже на верхней площадке, когда Анабель выскочила из гостиной.
- Будь ты проклят, Александр Алиэр и твоя дикарка!
- Убирайся вон! – взревел Александр с такой ненавистью, что Линда вздрогнула от испуга. – Чтобы завтра же утром тебя здесь не было, иначе я за себя не ручаюсь!
Его крик прокатился эхом по спящему дому, и Линде даже показалось, что огромная люстра под потолком зазвенела в такт его грозным словам.
День был бесповоротно испорчен и всё то время, пока Александр готовился ко сну, снимая свой безупречно сшитый костюм, он не произнес ни слова.
Девушка слышала, как тяжело он дышал, гнев душил его. Она не стала подливать масла в огонь и даже не пыталась заговорить первой. Ей трудно было судить, кто прав, а кто нет в данной ситуации, и Линда решила, что пожалуй вмешиваться ей не стоит, она уже высказывалась в защиту Анабель прежде. В конце концов, Александр знает свою бывшую жену лучше.
Новый день принёс новые события и довольно приятные. Утром Линде раньше обещанного срока доставили новые платья из модного дома мадам Де Жиль, которые уже успели отшить. К каждому новому платью шла шляпка в тон и пара перчаток, на случай холодов, а так же прибыло несколько пар туфель в больших коробках. Мадам так же передала записку с наилучшими пожеланиями и высказала надежду увидеть Линду в одном из своих нарядов сегодня в театре.
- Театр? – переспросила девушка Александра, сидя в гостиной среди множества разложенных платьев и шляпок, которые успела распаковать.
- Хочешь сходить? – подняв тёмную бровь, и забирая записку из рук девушки, спросил он.
Линда пожала плечами.
- Давай сходим, думаю тебе понравится.
Александр был не большим любителем светских развлечений, но он не хотел лишать Линду всего этого, и потому был рад быть рядом с ней в качестве проводника. Линда в свою очередь не питала явной страсти к светским раутам, но отчего-то думала, что Александру такая жизнь нравится, а показать своего недовольства не хотела. Он так старается для неё, она не может отвергнуть все его усилия и старания. Именно он придумал историю о пожаре и чудесном спасении, а затем их воссоединении, и общество пришло в восторг и приняло их, хотя по большому счету Линде было плевать на на всех.
Она смотрела на все эти наряды, обувь и шляпки, а ей становилось всё грустнее, она отчего-то вспомнила первое знакомство с Александром, поездку на острова; никаких чужих мнений, оценивающих взглядов, там они были наедине, сами с собой, свободны.
Дворецкий прервал её мысли, и с разрешения, подал серебряный поднос с приглашениями и множеством записок. После вчерашнего бала многие семьи Англии, притом довольно уважаемые, спешили оказать честь и пригласить Линду с Александром к себе на чай или вечернюю игру в вист.
В то утро приглашения сыпались одно за одним, и то было лишь начало.
Тем же вечером молодые люди посетили театр и встретили уже знакомые лица, люди приветствовали их и улыбались. Удивительно, но об Анабель все словно забыли, светское общество было довольно жестоким в этом плане, всем понравилась Линда, а о том, что Александр был женат, и где теперь его непутевая жена, никого не волновало.
Александр как то обмолвился, что Анабель возможно вернётся к отцу, либо останется в Лондоне, всё на её усмотрение, и людям этого было достаточно.
Линда никогда прежде не была в театре и представление ей понравилось бы, вот только она его почти не увидела, потому что за все два часа, что они были в театре, к ним с Александром в ложу заходили люди, чтобы поприветствовать их, пообщаться, либо рассказать последние новости и сплетни. По окончанию представления, уже покидая театр, девушка была выжата, как лимон.
Они ехали в катере и Линда размышляла о том, как выдержать такой распорядок каждый день. Прошло несколько дней, а она уже устала, размеренная жизнь нравилась ей куда больше. Она думала о том, как лучше преподнести это Александру. Она видела его старания, он много делал для неё и её благополучия, и все его усилия были направлены на то, чтобы местное общество приняло Линду.
Александр сыграл прекрасно, и теперь их рады видеть везде и всегда, вот только Линда никогда прежде не вела такой жизни и ей было всё это ново и чуждо. Но если она скажет Александру об этом, не разозлится ли он? Он тут же начнёт упрекать её той жизнью, которую она вела в гареме. Еще начнёт говорить ей о султане… Или быть может нет?