Поцелуй закончился, и Линда встретилась взглядом с тёмными водами его глаз, бездонных и таких же таинственных, как и их обладатель.
- Я… нам следует вернуться, покуда нас никто не хватился, - пробормотала она, хотя хотела сказать совсем другое.
Её мысли и чувства сейчас говорили лишь об одном, чтобы он целовал и целовал её. Она мечтала остаться здесь и таять в его объятиях.
Граф не мигая смотрел на неё, быть может, он думал о том же. Но кто же знает…
Как бы ни был заманчив момент, им обоим стоило поскорее убраться отсюда, будучи никем не замеченными.
И хотя это была не Англия, и в Шотландии люди были не так строги в отношении правил приличия, Линда тем не менее волновалась относительно слухов и сплетен, которые могли бы поползти, если бы хоть одна живая душа заметила их вдвоём с графом.
- Я, мне нужно идти, - поспешно сказала она и, высвободив свою руку из его руки, направилась в сторону выхода.
- Линда, постойте!
Но девушка уже выбежала из теплой конюшни.
Волшебство, что царило там между ней и графом растаяло, стоило холодном ветру ударить ей в лицо, приводя разум в чувства и отгоняя остатки безрассудства, которое нахлынуло на неё.
Глава 31.
Восточная империя.
Султан Эмирхан плохо спал, и хотя ему снились его многочисленные сражения и победы, сон был беспокойным и тревожным.
Он пробудился ещё на рассвете и первое, о чем или вернее о ком он подумал, была, как ни странно, девушка, что посмела его отвергнуть, которая была холодна и бесчувственна в его нежных руках. Ясмин.
Она таинство, она загадка, а повелитель любил загадки. Слишком долго он тешил себя пустыми надеждами и предавался мечтам, слишком долго он хранил в памяти образ той, которая навсегда покинула его.
Недовольная усмешка скривила его лицо.
Кто она такая, его новая рабыня, чтобы вот так вести себя с ним!? Отвергать его! Он заставит её таять в своих объятия, желать его! И лишь затем, оттолкнет её, не раньше.
Эмирхан облачился в свои дорогие одежды, не без помощи слуг, и сделал то, чего не делал очень давно, отправился на женскую сторону дворца, в гарем.
Стоило тяжёлым дверям гарема распахнуться перед ним, девушки пришли в настоящий восторг, смешанный с искренним удивлением.
Султан не заходил к ним, очень давно, настолько, что рабыни, обделенные мужским вниманием и ласками, истинно скучали, проводя однообразно дни и ночи, которые сменяли друг друга.
Девушки, что лежали на мягких подушках, либо сидели у декоративного небольшого фонтана, встрепенулись, словно испуганные дивные разноцветные птички и повскакивали со своих мест.
- Султан! Повелитель! Наш господин, он пришёл! – перешептывались они.
Эмирхан был приятно очарован.
Столько удивительно красивых девушек, которые искренне рады видеть его, а он, можно сказать, упиваясь своим горем, забыл о них всех.
Рамиля и Абаль, фаворитки и любимицы султана немедленно отделились от общей массы девушек, желая в первую очередь напомнить о себе.
Что ж, повелитель обратил внимание и на них, и хотя у обеих девушек теперь были отдельные покои, когда-то подаренные султаном, днём они всегда проводили время в общем гареме, собирая сплетни и обсуждая с другими девушками последние события минувших дней. Сегодня был именно такой день.
Вчерашнее появление посла из дальней страны, презентовавшего повелителю девушку стало настоящим событием, поскольку давно не случилось ничего поистине интересного. Далее произошла череда событий, взбудоваживших весь гарем, султан велел привести подарок в свои покои и… очень быстро прогнал.
Да, это было событие достойное обсуждения. Злорадные усмешки не сходили с лиц девушек в то утро.
Неужели девушка так безобразна, что султан отверг её? Эта догадка, тешила самолюбие женщин и считай подтвердилась в их умах и воображении, в тот момент, когда сам повелитель явился в гарем.
Эмирхан обвел всех долгим взглядом, приятно осознавая, что все эти девушки принадлежат ему одному.
- Абаль, Рамиля, - султан мягко улыбнулся своим фавориткам.
Девушки немедленно поспешили подойти поближе к своему повелителю.
- Господин!
- Наш господин!
Они улыбались, и с обожанием смотрели в глаза своего повелителя.
Они были прекрасны, свежи и одеты в тончайшие шелка и материи, золотые браслеты на их запастях подрагивали, при малейшем движении.