— В Варшаве восстание. Поляки устроили резню русских, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков. Они убили даже моего брата[3]!
Зал ахнул, а Николай развернулся к Даниилу и куда тише с горечью произнёс:
— Почему ты мне не рассказал?
Бывший майор потупился. А что тут ответить? Потому что из всех польских восстаний он хоть что-то помнил только о восстании Тадеуша Костюшко, которое здесь уже давно случилось. Но даже его точных дат он не помнил. Ну не интересовался он при всём его увлечении историей польскими восстаниями в Российской империи. Но как это его оправдает в глазах Николая? Он же ведь «из будущего», значит должен был знать…
[1] Книжечка для записи кавалеров на танцы.
[2] Придуманный собирательный образ.
[3]В реальной истории Великий князь Константин сумел убежать из восставшей Варшавы, а после вступил в переписку с восставшими, отпустил сохранившие верность и пребывавшие при нём польские полки и даже публично демонстрировал пропольские симпатии. Умер он в июне следующего 1831 года от холеры.
Глава 4
Это — бонусная глава за 500 лайков. Следующая за 1000 или 50 наград. Плановая сегодня же в 23.30
— А сейчас нужно вставить на место шплинт и зафиксировать правую тягу. Ты сможешь, давай…
Великий князь Александр перехватил поудобнее пинцет и, сдвинув на глаз подвесную лупу осторожно ухватил подмагниченным кончиком тонкую проволочку шплинта. Руки четырнадцатилетнего мальчишки едва заметно дрожали от волнения, по вискам тёк пот, а кончик языка был высунут изо рта и прижат к правой щеке. Осторожное движение и-и-и…
— Отлично!- удовлетворённо кивнул Даниил.- А теперь аккуратно загни кончики… Молодец!
— А мы его сегодня запустим?
— Конечно! Можем прямо сейчас,- улыбнулся бывший майор.
— Ура-а-а!- закричал мальчишка и, соскользнув со стула, бегом ринулся из мастерской в коридор, прижимая к груди только что собранную действующую модель паровоза. Даниил усмехнулся и покачал головой. Всё повторяется… Его отец точно так же когда-то мчался запускать их первый планер, потом летающий фонарик из вощёной бумаги, затем колёсный кораблик с пружинным приводом. Ну а с его сыном они дожили до куда более сложных игрушек — в игровой, расположенной через три комнаты от классной комнаты, была построена модель настоящей железной дороги. Большая — пять на три аршина. И уже совсем почти полностью готовая. Там было всё — горы, мосты, тоннели, здания вокзалов и водокачек, миниатюрные стрелки и семафоры, дворцы и избы, маленькие фигурки людей, лошадей, коров, свиней и, даже, кур. Ну и поезда — настоящие составы из пяти-шести вагонов и платформ. Не было только одного — тягового состава, первый образец которого юный Великий князь вот только что закончил сборкой. Так что уже через пять-семь минут, когда встроенная в модель паровоза миниатюрная спиртовая горелка как следует разогреет котёл, первый состав этой маленькой, детской, но при этом вполне себе полноценной дороги наконец-то тронется в путь…
Бал в Московском дворянском собрании закончился тем, что Николай уволок его в свои апартаменты в Кремле, где принялся орать:
— Как ты мог не помнить об этом, как⁈ Ты же говорил, что увлекался историей!
— Именно что увлекался,- огрызался Данька,- а не был профессиональным историком. Хочешь расскажу тебе набор вооружения легионера позднего легиона? Времён Траяна, например… Либо технологию изготовления турецкого составного лука? А хочешь — устройство картечницы Гатлинга? Или где расположены руины Трои? Могу даже на карте показать! Вот это я знаю. Потому что это мне было интересно! Понимаешь? Это — интересно, а бунты поляков или, мать их, когда там точно и как делили эту вонючую Польшу мне интересно не было! Никогда! Я про неё и знаю-то больше по романам Сенкевича. Или по «Четырём танкистам и собаке». Сам я её историю почти не изучал! Понимаешь?
— Каким танкистам?- озадаченно уточнил император, но бывший майор только раздражённо махнул рукой. Ну вот как ему объяснить-то? Короче, поорали они друг на друга в тот вечер изрядно. То есть, конечно, больше Николай на Даниила, чем наоборот, но и Данька не всё время в одиночку плюхи получал. Императору тоже в ответ прилетало время от времени. А то смотри какую моду взял — во всём его винить…
Прооравшись, Николай буркнул:
— Сиди здесь,- после чего открыл двери и проорал:- Эй, кто там — немедленно ко мне Бенкендорфа, Закревского[1], Дибича, Голицина и…- а Данька воспользовался моментом и, отойдя к буфету, торопливо налил себе бокал кларета. После получаса их взаимной ругани пить хотелось сильно.