Более того, из-за массовых крестьянских бунтов в стране упало производство хлеба. Отчего цены на него взлетели, а в некоторых губерниях начался голод… И Канкрин, отношения с которым, ранее весьма ровные, за последний год сильно испортились, вчера на заседании Госсовета объявил его главным виновником этого. Мол, конституционные бредни нашего Министра путей сообщения, которому Государь, испытывающий к нему необоснованное доверие, являющееся следствием их давней, тянущейся с нежных, детских времён дружбы, предоставил слишком уж большие полномочия, привели к тому, что государство охватили бунты, приведшие к голоду. А Васильчиков его поддержал. И предложил всем членам Государственного совета единым духом обратиться к Государю и просить его спасти страну…
Короче, итог его скоро уже почти трёхлетней деятельности можно было оценить как катастрофический. Перед собой Данька мог быть откровенным — он просрал всё что можно было просрать и, похоже, даже ещё и то, что просрать было нельзя. Потому что, судя по тому валу жалоб, предложений и иной информации, которая буквально погребла его под собой, сейчас ситуация в стране была настолько взвинченной, что закрадывалась мысль, что лучше было бы не начинать никаких реформ…
Даниил вздохнул и, поднявшись на ноги, подошёл к окну, уставившись на Фонтанку. Постоял. Вернулся к столу. Достал лист бумаги из пачки. Лист был желтоватый. И с мелкими щепочками в теле листа. Очень похожий на тот, что что производился в Советском союзе и продавался в пачках со скромными надписями: «Бумага для пишущих машин» и «Бумага для записей»… Здесь производить такую начали около пяти лет назад, но в широкое распространение она пошла только около года как. Потому что первые партии напрямую шли на учебники для церковно-приходских и начальных школ… Ибо бумага из древесной целлюлозы была в разы дешевле обычной, изготавливаемой из тряпья. И это ещё не учитывая того, что с тряпьём в России всегда были большие проблемы. Потому что одёжку здесь, как правило, занашивали до крайности… то есть не просто до дыр, а до того, что эти самые дыры начинали занимать большую часть армяка, рубахи или портов. И держалась одёжка только на слое грязи, покрывавшем ткань… Так что с сырьём для производства бумаги в России был постоянный дефицит. Поэтому стоила она даже дороже, чем на Западе. И снабжение начальных школ учебниками и писчими принадлежностями обходилось в немалую копеечку.
Но щедрое финансирование от Евы Авроры, смутные рассказы Даньки и упорная работа Клауса со своими сотрудниками и учениками пять дет назад привели к тому, что появилась вот эта бумага из древесной массы. Это стоило немалых денег и годы экспериментов, но когда знаешь, что должно получится в конце концов — результат становится достижим несколько быстрее нежели когда ты движешься наобум… Так что образование, да и Российская империя в целом наконец-то получили в своё распоряжения много дешёвой бумаги. А число учебников в школах начало потихоньку расти.
Да, пока что они не могли обеспечить вполне привычную в будущем норму — по учебнику каждого предмета на ученика, но к настоящему моменту удалось добиться того, что теперь на класс приходилось уже не по одному учебнику, как это было, когда процесс только начался, а, как минимум, по четыре, а то и по пять…
Бывший майор поправил лист, обмакнул перо в чернильницу — привычную ему «непроливайку», которая здесь начала производиться ещё тридцать лет назад в мастерских Санкт-Петербургского Воспитательного дома, одновременно с металлическими перьями, и осторожно вывел:
«Его Величеству, Государю императору Всероссийскому от действительного члена Государственного совета Российской империи, Министра путей сообщения России, а также председателя Особенного комитета светлейшего князя Николаева-Уэлсли. Прошение,- он остановился, поколебался пару мгновений, после чего решительно вывел:- Прошу Вас принять мою отставку от следующих должностей…»
Николай приехал в Сусары через неделю. Сошёл на станции, пешком в сопровождении конвойных прошёл через весь посёлок… ну, или, скорее уж теперь городок. Даже город! В Сусарах нынче жило более сорока тысяч человек, из которых более пятнадцать тысяч работало уже на шести заводах и восьми отдельных цехах и мастерских. То есть по численности населения Сусары почти догнали нынешний Киев, в котором в настоящее время жило всего около сорока пяти тысяч!