Данька вскинул руки и с силой потёр горящие щёки. Потом резко развернулся и принялся ходить по своему кабинету из угла в угол. Раз, другой, третий… двадцатый. А потом резко развернулся и двинулся к столу. Опустившись в кресло, он резким движением выдернул из пачки чистый лист, и придвинув к себе, ухватил перо, обмакнул в чернила и твёрдо вывел сверху: «Что нужно сделать…»
Спать он лёг в четыре утра, доползя до своей спальни и слегка расстроившись тому, что Ева Аврора не ушла спать, а дожидалась мужа в его спальне. Жена, не раздеваясь, прилегла на его кровати поверх покрывала, но едва только Данька открыл дверь, как она вскинулась и села. И молча сидела, глядя на него, пока он не начал раздеваться… а сразу после этого — вскочила, быстро убрала покрывало, разделась сама и легла рядом, обхватив его обеими руками и положив свою головку ему на грудь. Всё так же молча. Но этот молчаливый жест сказал больше, чем любые слова — я здесь, я рядом, я с тобой, и если весь мир против тебя — я молча встану за твоей спиной и буду подавать тебе патроны… Чёрт — ну вот за что ему досталось такое счастье⁈
Утро началось поздно. Часов в одиннадцать. И с примерки свадебного платья. То, что шилось по поручению императрицы, сразу же начавшей принимать деятельное участие в подготовке свадьбы старшего сына, Ева Аврора деликатно отвергла. Потому что, как выяснилось, за время путешествия из Александровска до Петербурга, пытаясь отвлечься от тяжёлых мыслей уже придумала своё… Да и вообще — разве можно было представить, что легендарная «Богиня утренней зари Европы» будет выдавать замуж дочь в платье, которое сошьёт кто-то посторонний?
И это была первая после их возвращения его встреча с дочерью. Потому что вчера, сразу после прибытия он прямо с вокзала помчался в Зимний ругаться с императором, а по возвращении сразу же заперся в кабинете.
— Ну как ты, Звёздочка?- тихо спросил он, когда закончилась кутерьма с примерками и они с дочерью остались только вдвоём. Его малышка посмотрела на него виноватыми глазами.
— Прости, пап…
— За что?
Она вздохнула.
— Ты же сердился…
Данька вздохнул в ответ.
— Ты его на самом деле любишь?
— Да, пап…- она прянула к нему и прижалась щекой к его груди.- И очень давно. С детства. Просто… я всегда считала, что он — не для меня. Вот и играла в сестрёнку. Но у меня всегда замирало сердце, когда он заплетал мне косички… А Санька признался, что всегда млел, когда перебирал руками мои волосы. Он, почему-то всегда считал, что я точно буду с ним. Даже когда уже начал понимать, что это невозможно. И он сказал, что всё своё путешествие пытался меня забыть. Но так и не смог… врун,- она насупилась.- А чего тогда с этой англичанкой флиртовал?