— Готово, — выдохнул я, закончив лечение настолько, насколько это было возможно.
— Спасибо, — чуть охрипшим голосом произнесла очнувшаяся Мария. — Что со мной случилось?
— Попала под удар. А ведь я говорил, что щит надо поддерживать постоянно, — покачав головой, напомнил я.
— Я и поддерживала, — чуть обиженно ответила она. — Выставила по стенке полусферу, а потом… прости меня, пожалуйста. Я думала, что это конец…
— У неё точно с головой всё в порядке? — удивлённо спросила Инга. — Маша извиняется? Я такого в жизни не видела.
— Придушу во сне, чтобы не мучилась, — сверкнув глазами, пригрозила Мария.
— Всё в полном порядке, — улыбнулся я, обнял первую супругу и помог ей подняться. А через мгновение меня со всех сторон облепили жаркими объятиями. — Я тоже невероятно счастлив, что все живы и целы. А теперь давайте всё-таки переоденемся. Шесть утра, вряд ли нам удастся ещё поспать.
Девушки со мной согласились — тем более что моя спальня, а по факту наша общая, представляла собой жалкое зрелище. Целых вещей почти не осталось, в полу и потолке зияли дыры, а большая часть мебели превратилась в труху. То же самое произошло и с гардеробной. К счастью, после прошлого теракта, когда мы остались практически голышом, у каждого из нас был полный запасной комплект повседневной одежды.
Одевшись, мы спустились в уцелевший зал для совещаний, в то время как в наших покоях вовсю работали криминалисты и даже пара учёных. Они прибыли из университетов для обследования установок захваченного корабля, но вскочили среди ночи, едва услышав, что кто-то применил ранее неизвестную способность.
К десяти утра весь город уже знал о нападении на княгиню Лугуй и её супруга. К счастью, нападавшие были обезврежены, а мы не пострадали. Горожане узнали об этом в том числе из нашего интервью, которое мы дали, сидя на обломках мебели. Наши враги наверняка знали, что должно было произойти покушение, им было известно, кто именно его совершил и какими способностями тот обладал, так что особых тайн мы не раскрывали. Почти.
— Враги империи и Ляпинского княжества в очередной раз посрамлены, — глядя в камеру, говорила Ангелина. — Они проиграли и в воздухе, и на земле, и даже в подлом ночном нападении. Если они сейчас нас смотрят, не хотите ли что-нибудь им передать?
— В первую очередь я хочу успокоить всех граждан Империи и Ляпинского княжества: мы делаем всё возможное, чтобы вы были в безопасности, — с лёгкой улыбкой сказал я. — Российская империя постепенно приходит к примирению, и мы горды быть согражданами всех храбрых мужчин и женщин, что охраняют покой простых людей. Что же до врагов нашего государства и мирной жизни… мы придём за вами. За всеми вами. За каждым персонально. Где бы вы ни прятались. Даже если сбежите за океан.
— Благодарю вас и полностью присоединяюсь к сказанному, — улыбнулась Ангелина. — С вами был срочный выпуск «Правды» и его ведущая — Ангелина Лисичкина. Хорошего вам дня и удачи…
— Мне кажется, мы так зрителей приучим, что у нас что ни день, то пожар, то наводнение, — вздохнула Инга, когда эфир закончился. — Хорошо хоть в эфир не каждый день выходим, а то они и устать могут.
— За обычные новости у нас отвечает Кренделева, а её рейтинги куда ниже, — ответила Ангелина, смывая и без того лёгкий макияж. — К тому же мы даём людям не только яркие, но ещё и положительные эмоции. Пока вокруг такое… Вот будет в стране всё хорошо — тогда нас смотреть и перестанут.
— Это смотря, о чём мы вещать будем, — хмыкнул я в ответ.
— Если вдруг случится так, что удастся решить все проблемы до твоей коронации, — это будет тяжёлый выбор, — улыбнулась Ангелина. — Но что-то я в подобном исходе событий сильно сомневаюсь. Прости, дорогой.
— Не веришь в наши усилия? — едко спросила Мария.
— Почему же? В наши — верю, — мило улыбнулась Ангелина. — А вот в людей уже не получается. Ну или, наоборот, получается верить, что они найдут способ, как обмануть самих себя и нагадить окружающим.
Спорить с ней никто не собирался. И без толку, и зачем? Тем более что люди, которые искренне болели за Империю, встречались на нашем пути крайне редко. Даже у истинных патриотов на самом деле были свои цели, которые зачастую оказывались диаметрально противоположны тому, что полезно для страны.
Нет, конечно, вредителями, которые делают что-то назло, оказывалось совершенное меньшинство. Таких обиженных и озлобленных людей вперёд двигали месть и желание поделиться своей болью. Все же остальные думали в основном о личном благе: о благе для своей семьи, клана или даже маленького народца, но своего. У кого на что хватало широты души.