- Да неужто знаете?
- Я знаю тебя, капитан Питу, - произнес иностранец, - я знаю тебя, фермер Бийо.
- Все верно, - заметил Питу.
- Почему ты так мрачен, Бийо? - спросил иностранец. - Потому ли, что тебе, победителю Бастилии, ворвавшемуся в крепость первым, забыли повесить в бутоньерку медаль Четырнадцатого июля, забыли воздать тебе такие же почести, какие воздали сегодня господам Майару, Эли и Юллену?
Бийо презрительно улыбнулся.
- Если ты знаешь меня, брат, - произнес он, - ты должен понимать, что такое сердце, как мое, не могут опечалить подобные пустяки.
- Тогда, может быть, потому, что со всем присущим твоему сердцу великодушием ты понапрасну пытался воспротивиться убийствам Делоне, Фулона и Бертье?
- Я сделал все, что мог и что было в моих силах, чтобы эти злодеяния не свершились, - сказал Бнйо. - С тех пор я много раз видел во сне тех, кто пал жертвой этих злодеяний, и ни один из них ни в чем меня не упрекнул.
- Потому ли, что, после пятого и шестого октября вернувшись к себе на ферму, ты застал амбары пустыми, а поля нераспаханными?
- Я богат, - возразил Бийо, - один пропавший урожай мне нипочем.
- Значит, - сказал незнакомец, заглянув Бийо в лицо, - это оттого, что твоя дочь Катрин...
- Молчите! - произнес фермер, стиснув незнакомцу руку. - Ни слова об этом.
- Почему же? - возразил незнакомец. - Ведь я говорю об этом, чтобы помочь тебе отомстить.
- Тогда, - сказал Бийо, побледнев и вместе с тем улыбаясь, - тогда дело другое, давайте поговорим.
Питу не думал больше о еде и питье, он смотрел на незнакомца, словно на колдуна.
- И как же намерена действовать твоя месть? - с улыбкой продолжал иностранец. - Скажи. По-крохоборски, расправой с отдельным человеком, как ты уже пытался однажды?
Бийо стал бледней мертвеца; Питу чувствовал, как по всему телу его пробежала дрожь.
- Или ты собираешься преследовать всю касту?
- Собираюсь преследовать всю касту, - сказал Бийо, - потому что преступление одного человека - это их общее преступление; и господин Жильбер, которому я жаловался, сказал мне: "Бедняга Бийо, то, что случилось с тобой, случилось уже с сотнями тысяч отцов! Чем еще заниматься дворянам, если в молодости не похищать девушек из простонародья, а в старости не тянуть деньги из короля?.
- Вот как! Жильбер тебе это сказал?
- Вы его знаете?
Незнакомец улыбнулся.
- Я знаю всех людей, - сказал он, - и тебя, Бийо, фермера из Писле, и Питу, капитана арамонской национальной гвардии, и виконта Изидора де Шарни, бурсоннского сеньора, и Катрин.
- Я тебе уже говорил, брат, чтобы ты не произносил этого имени.
- Почему же?
- Что же с ней стряслось?
- Она умерла!
- Да нет же, она не умерла, папаша Бийо, - вскричал Питу, - ведь...
И с языка у него чуть не сорвалось: "Ведь я знаю, где она находится, и каждый день с ней вижусь., но Бийо твердым, не допускавшим возражений тоном повторил:
- Она умерла!
Питу склонил голову; он понял.
Быть может, Катрин была жива для других, но для него, отца, она умерла.
- Так, так! - воскликнул незнакомец. - Будь я Диогеном, я потушил бы свой фонарь: полагаю, что я встретил человека.
Затем он встал, протянул Бийо руку и сказал:
- Брат, пойдем, прогуляемся немного, а этот славный молодой человек тем временем допьет свою бутылку и расправится с колбасой.
- Охотно, - отвечал Бийо, - я начинаю понимать, что ты хочешь мне предложить.
И, взяв незнакомца под руку, он сказал, обратившись к Питу:
- Жди меня здесь, я вернусь.
- Знаете ли, папаша Бийо, - возразил Питу, - если вас долго не будет, я заскучаю! У меня осталось всего полбутылки вина, огрызок колбасы да тонкий ломтик хлеба.
- Ладно, славный Питу, - отозвался незнакомец. - Масштабы твоего аппетита нам известны, и мы пришлем тебе чего-нибудь такого, чтобы ты набрался терпения, дожидаясь нас.
И в самом деле, не успели незнакомец с Бийо скрыться из виду за углом стены из зелени, как на столе перед Питу возникли новая колбаса, второй каравай и третья бутылка вина.
Питу ничего не понял из того, что произошло; он был весьма удивлен и в то же время сильно встревожен.
Но удивление и тревога, как и все вообще чувства, крайне обостряли в нем чувство голода.
Итак, Питу под воздействием удивления, а главное, тревоги ощутил непреодолимую потребность отдать должное принесенным ему яствам и с пылом, который мы за ним уже знаем, утолял эту потребность до самого прихода Бийо, который вернулся один и молча, но с просветлевшим лицом, в котором отражалось чувство, напоминавшее радость, опустился на стул напротив Питу.
- Ну, что? - спросил тот у фермера. - Какие новости, папаша Бийо?
- Новости такие, что завтра ты, Питу, отправишься домой один.
- А вы как же? - спросил капитан национальной гвардии.
- Я? - отозвался Бийо. - Я остаюсь.
XLI
ЛОЖА НА УЛИЦЕ ПЛАТРИЕР
Если наши читатели пожелают - поскольку с событий, о которых мы только что поведали, миновала целая неделя, - итак, если наши читатели пожелают вновь встретиться кое с кем из главных действующих лиц нашей истории, лиц, которые не только играли роль в прошлом, но и предназначены играть ее в будущем, мы приглашаем их присесть у фонтана на улице Платриер, к которому приходил когда-то мальчик Жильбер, гость Руссо, чтобы обмакнуть в его воду свой черствый хлеб. Оказавшись здесь, мы поведем наблюдение и пойдем за одним человеком, который вскоре должен здесь оказаться, и мы узнаем его, но уже не по форменному платью представителя от провинций - платью, которое после отъезда ста тысяч депутатов, присланных Францией, неизбежно привлекло бы к себе повышенное внимание окружающих, а наш герой отнюдь не стремится к этому, - но в простом и более привычном наряде богатого фермера из парижских окрестностей.
Теперь уже, наверно, читатель и сам понял, что герой этот - не кто иной, как Бийо; он шагает по улице Сент-Оноре мимо решеток Пале-Рояля который с недавним возвращением герцога Орлеанского, более восьми месяцев пробывшего в лондонском изгнании, вновь обрел свое ночное великолепие, - сворачивает налево, на улицу Гренель, и без колебаний устремляется по улице Платриер.
Однако, поравнявшись с фонтаном, у которого мы его поджидаем, он нерешительно останавливается, но не потому, что ему не хватает духу, тем, кто его знает, хорошо известно, что, если отважный фермер решил идти хоть в самый ад, он пойдет туда не бледнея, - но явно потому, что нетвердо знает дорогу.