Было почти так же жарко, как днем; ночной ветерок едва шелестел листвой; свет лампионов был похож на огненные стрелы, пронизывавшие темноту и открывавшие взору не только клумбы, но и пространство под деревьями, где там и сям виднелись мертвые тела.
Однако Андре была теперь совершенно уверена в том, что именно в Собрании она узнает о судьбе мужа, и шла торопливо, не глядя по сторонам.
Так они добрались до монастыря фельянтинцев.
Члены королевской семьи, как известно читателям, за час до этого покинули зал заседаний и поднялись во временно отведенные для них апартаменты.
На пути к покоям короля было два препятствия: прежде всего – часовые у входа в Собрание, кроме того – дворяне, охранявшие короля внутри помещения.
Питу как капитан Национальной гвардии, командовавший постом в Тюильри, знал пароль и, стало быть, мог провести Андре вплоть до королевских апартаментов.
Но дальше дело было за Андре.
Мы уже видели расположение комнат, занимаемых членами королевской семьи; мы рассказывали об отчаянии королевы и о том, как, едва войдя в комнатушку, оклеенную зелеными обоями, она бросилась на кровать, вцепившись зубами в подушку, дабы заглушить рыдания.
Разумеется, та, что лишилась трона, свободы, а может быть и жизни, теряла достаточно много, чтобы с нее не спрашивали слишком строго за ее отчаяние и не искали Другой причины, по которой она могла бы проливать слезы!
Из уважения к чувствам королевы ее с первых же минут оставили одну.
Королева услыхала, как отворилась и затворилась дверь, соединявшая ее комнату с комнатой короля, и не обернулась; она услыхала, как кто-то подходит к ее кровати, но продолжала лежать, уронив голову в подушку.
Вдруг она подскочила как ужаленная.
Хорошо знакомый голос произнес над нею: «Ваше величество!»
– Андре! – поднявшись на локте, вскрикнула Мария-Антуанетта. – Что вам от меня нужно?
– Я пришла спросить вас, ваше величество, как Бог – Каина: «Каин, что ты сделал с братом своим?»
– Да, но брат убил своего брата, а я.., о, я отдала бы не одну жизнь, а десять, если б имела, чтобы спасти его!
Андре покачнулась; холодный пот выступил у нее на лбу; зубы ее застучали.
– Так он убит? – спросила она, сделав над собой нечеловеческое усилие.
Королева взглянула на Андре.
– Неужели вы думаете, что я оплакиваю свою корону? – проговорила она.
Кивнув на свои ноги, перепачканные кровью, она продолжала:
– Ужели вы полагаете, что если бы это была моя кровь, я не смыла бы ее?
Андре смертельно побледнела.
– Вы знаете, где его тело? – прошептала она.
– Если меня отсюда выпустят, я вас к нему отведу, – отвечала королева.
– Я буду вас ждать на лестнице, ваше величество, – молвила Андре. И она вышла. Питу ожидал ее за дверью.
– Господин Питу, – обратилась к нему Андре, – одна моя знакомая проводит меня к телу господина де Шарни; это одна из придворных дам: может ли она меня сопровождать?
– Вы знаете, что она может выйти при том условии, что я сам приведу ее назад? – отвечал Питу.
– Разумеется, вы ее приведете, – кивнула Андре.
– Хорошо.
Повернувшись к часовому, Питу проговорил:
– Товарищ! Сейчас выйдет придворная дама, она поможет нам разыскать тело одного храброго офицера, вот его вдова. Я отвечаю за эту придворную даму головой.
– Хорошо, капитан, – кивнул в ответ часовой.
В то же время дверь в первую комнату отворилась и на пороге появилась закутанная в вуаль королева.
Королева прошла вперед и стала спускаться по лестнице; Андре и Питу следовали за ней.
После двадцатисемичасового заседания члены Собрания, наконец, освободили зал.
Огромный зал, в котором за последние двадцать семь часов произошло столько событий, в котором все это время кипели страсти, был теперь молчалив, пуст и мрачен, будто склеп.
– Дайте свет! – приказала королева.
Питу подобрал потушенный факел, зажег его от фонаря и подал королеве, после чего та продолжала путь.
Минуя входную дверь, Мария-Антуанетта указала на нее факелом.
– Вот за этой дверью он был убит, – молвила она. Андре ничего не ответила; она была похожа на призрак, следующий за своей повелительницей. Войдя в коридор, королева опустила факел.
– Вот его кровь, – показала она на паркет.
Андре по-прежнему молчала.
Королева прошла прямо в кабинет, расположенный против ложи «Логографа», потянула дверь на себя и, осветив комнату изнутри, сказала:
– Вот его тело!
Так и не проронив ни звука, Андре вошла в кабинет, опустилась наземь и, с трудом приподняв голову Оливье, положила ее себе на колени.
– Благодарю вас, ваше величество, – проговорила она наконец, – это все, что мне было от вас нужно.
– Зато мне есть о чем попросить вас, – заметила королева.
– Слушаю вас!
– Вы меня прощаете?
Наступило молчание, будто Андре колебалась.
– Да, – наконец прошептала она, – потому что завтра я буду с ним!
Королева достала из-за корсета небольшие золотые ножницы, которые она припрятала так, словно это был кинжал, чтобы в случае крайней опасности воспользоваться ими, как оружием.
– В таком случае… – молвила она почти умоляюще, протягивая ножницы Андре.
Андре взяла ножницы, отрезала у покойного прядь волос и протянула королеве ножницы и волосы.
Королева схватила руку Андре и прижалась к ней губами.
Андре вскрикнула и вырвала руку, словно губы Марии-Антуанетты жгли ее каленым железом.
– Ax! – вздохнула королева, бросая на графа последний взгляд. – Кто может сказать, которая из нас любила его больше?..
– Оливье, любимый! – прошептала Андре. – Надеюсь, что ты хотя бы теперь понимаешь, что я любила тебя больше!
Королева уже возвращалась в свою комнату, оставив Андре, освещаемую сквозь крошечное зарешеченное окошко бледным лунным светом, в кабинете вместе с телом ее супруга.
Питу, не имея представления о том, кого он провожает, отвел Марию-Антуанетту в ее апартаменты; отдав рапорт часовому, он вышел на террасу проверить, пришли ли четверо солдат, о которых он договорился с Дезире Манике.
Четверо солдат были на месте.
– Следуйте за мной! – сказал им Питу.
Они вошли в Манеж.