Время шло. Джейн все больше болела, Барбара же превратилась в прелестную девушку, умную и полную сил, однако она по-прежнему была нежно привязана к сестре. Когда ей сделал предложение один офицер, товарищ ее второго брата Джеймса, бедная Джейн так заболела, что доктора ручались только за один год ее жизни. Барбара слишком любила сестру, чтобы в таких обстоятельствах думать о замужестве, и потому отложила свадьбу. Всю зиму и весну она днем и ночью ухаживала за сестрой, пристально наблюдая за всеми признаками возвращения той к жизни, и только такому усердному уходу доктора приписывали выздоровление Джейн. Больная поправилась, но была так слаба, что ее не решались беспокоить разговорами о помолвке Барбары и предстоящей с ней разлуке.
Так проходили недели и месяцы, а свадьба все откладывалась. Впрочем, это было только к счастью для невесты: вскоре отец узнал, что ее брат вместе с женихом замешаны в бесчестных делах, и отказал жениху. Барбара понимала, что это совершенно справедливо, но навсегда сохранила в себе мысль, что виновником всего был ее брат Джеймс, который развратил своего друга. С этого времени девушка с еще большим усердием предалась заботам о больной сестре, но уже ни с кем другим не была ни ласкова, ни весела. Она не жаловалась, но озлобилась сердцем и думала, что судьба была к ней чересчур жестока.
С тех пор минуло больше двадцати лет, брат Джеймс и его друг давно уже умерли, но леди Барбара так и не оттаяла душой. Самой ей казалось, что она почти забыла прошлое, но по-прежнему сторонилась упоминаний о Джеймсе и его единственном сыне (отце Кейт). Собственно, это обстоятельство и стало причиной того, что леди Барбара так ретиво настраивала своего отца, лорда Кергвент-Умфревиля, против необдуманной, по ее понятиям, женитьбы сына Джеймса на сестре жены преподобного Вардура.
Джейн ничего не знала обо всем происшедшем: она в то время была слишком больна, а потом леди Барбара так и не стала рассказывать ей о своем несчастье. Больная постоянно находилась под влиянием сестры и всегда судила о людях и смотрела на все глазами леди Барбары, поэтому собственной тихой, доброй и кроткой натурой нисколько не смягчала бывшие в семействе раздоры.
Самый младший брат Джайлз все понимал и все видел, но он был настолько моложе остальных членов семейства, что на него даже после совершеннолетия еще долго смотрели как на ребенка. Он не чувствовал себя вправе заводить разговоры о постигшем сестру Барбару несчастье, старался не упоминать о Джеймсе и уж тем более не осмеливался просить за его семейство, хотя сам и делал для него все, что от него зависело. Впрочем, по долгу службы Джайлз постоянно находился за пределами Англии и мало виделся с сестрами.
После смерти отца сестры вели спокойную и тихую жизнь. Их состояние было достаточным, чтобы они могли соответствовать своему званию. Они держали экипаж для ежедневных прогулок леди Джейн, два месяца в году проводили на морских водах, а один — у старшего брата Уильяма в Кергвентском замке. В доме сестер всегда была приготовлена лишняя комната на случай приезда старых друзей. Джейн и Барбара охотно занимались благотворительностью и много тратили на приходские приюты для бедных.
Так проходил год за годом. Сестры были вполне довольны своим образом жизни до тех пор, пока не случилось большого несчастья: умер их старший брат Уильям, а вслед за ним и его единственный сын Эндрю — радость и гордость двух теток, племянник, будущее которого подавало так много надежд и представлялось столь блестящим!
Теперь Кергвентское графство должно было перейти в семейство их второго брата — Джеймса. Но единственный сын Джеймса умер, осталась только его дочь Кейт, поэтому к ней и перешли и титул и состояние. По правде говоря, Кейт приходилась сестрам Умфревиль внучатой племянницей, а они ей — не тетками, а двоюродными бабками, но на это никто не обращал внимания.
Итак, обязанность заняться воспитанием маленькой наследницы легла на двух старых дев. Обе леди детей не любили, поэтому их ужасно смущала мысль, что для девочки нужны будут и комната, и горничная, и гувернантка. Однако со всем этим сестры Умфревиль были готовы смириться, если бы в их руки попала хорошо воспитанная девочка — такая, какими они сами были в детстве и каких привыкли видеть в гостиных своих знакомых. Увы, их племянница была такой непоседой, что им и во сне не могло присниться. Эта девочка не могла пошевелиться, не наделав ужасного шума, не расстроив нервы леди Джейн и не обеспокоив леди Барбару, всегда боявшуюся за здоровье сестры. Манеры и характер Кейт приводили теток в отчаяние. Терпеть их, а еще и приучать ребенка к светской жизни, приличной званию леди, было страшной обузой для леди Джейн и леди Барбары, но они старались добросовестно исполнять свои обязанности.